Молодожены сошли с места, и толпа зевак за спиной облегченно выдохнула. Милена порывисто отвернулась, оперлась ладонями о каменный выступ перед обрывом и в панике зашлась сиплыми вдохами и выдохами. Что если Вольфман не справится с испытанием? А вдруг ему станет плохо? Болезнь так жестока и беспощадна, она с потрохами проглотит ее сына и заставит тысячи глаз наблюдать за этим бесчинством! Женщина в ужасе согнулась и зажмурилась, пытаясь привести себя в чувство.

— Как вы? Теплая рука коснулась плеча Милены. Она в растерянности распахнула глаза и увидела перед собой высокую женщину с темно-коричневыми волосами. Ее глаза казались слишком маленькими для того благородного, красивого лица. Воды?

— Нет. Милена отмахнулась.

— Мое имя Нейрис. Незнакомка приклонила голову. Если вам все же плохо…

— Вы родная сестра Атолла Полуночного?

— Верно. И еще я знахарка, поэтому если вам нужна помощь…

— Мне просто… Женщина выпрямилась и отстранилась от ограждения. Не берите в голову. Я вполне хорошо себя чувствую. Но спасибо, что поинтересовались.

Золотые колосья на одеянии Милены контрастировали с иссиня-черными полосами волн на льняном платье Нейрис Полуночной. Казалось, ничего не связывает этих женщин: ни отношение к жизни, ни отношение к религии, традициям. Но сегодня их пути срослись, словно тонкие ветви плакучей ивы. А узлы в бурю всегда прочнее узлов в мирное время.

Эльба и Вольфман спустились к оружейным мастерским. Люд Вудстоуна собрался у подножья замка, чтобы встретить молодоженов и воочию увидеть самую пленительную из всех существующих невест Калахара. Люди в простых одеяниях махали руками, мужчины в испачканных сажей рубахах, женщины в прелестных платьях, которые бы никогда никто из них раньше не надел на улицу возможно, они позаимствовали наряды у знакомых или же сшили их сами специально для венчания нового короля Станхенга. Эльба пыталась изо всех сил улыбаться, но не могла побороть чувство тревоги и страха. Она то и дело следила за ногами Вольфмана, боясь, что они вновь подогнутся, и следила за его глазами, которые бегали из стороны в сторону, будто бы у юноши случился припадок. На его бледной коже проступили капли пота, и девушка намеревалась стереть их, а потом одернула руку. Ей не следовало привлекать внимания, и она вдруг услышала в голове голос родного брата:

«Сейчас он не просто человек. Сейчас он король».

А у короля не должно быть слабостей, хотя бы в глазах народа.

Когда впереди показалось возвышение, на котором покоились громоздкие каменные глыбы, у девушки перехватило дыхание. Они были совсем близко, да вот Вольфман сопел и дышал с таким трудом, будто кость торчала у него поперек горла. В какой-то момент на плечи Эльбы легла не только ответственность перед предками Вудстоуна и Эридана, но и сам Вольфман в прямом смысле. Их перевязанные ладони вспотели. Пальцы скользили. И юноша с такой силой опирался о девушку, что ей казалось, будто она тащит на своей спине гигантского медведя.

«Ничего», думала она, несмотря на боль во всем теле. Незажившие раны и синяки после схватки с народом Дамнума до сих пор пылали. «Мы почти пришли».

— Мне жаль, в очередной раз отрезал юный король.

— Все в порядке.

— Ты не устала?

— Я в порядке.

— Ты пугаешь меня, Эльба.

Девушка взглянула на мужа и столкнулась с его изнуренным, помутненным взором. Каким же хрупким он казался. Девушка чувствовала уважение к этому человеку. Она его едва ли знала, но она прониклась сильным сочувствием к этому болезненному, храброму мужчине, который изо всех сил желал отомстить за отца и восстановить справедливость.