Вольфман напрягся. Он невольно сжал в пальцах кожаные поводья и почувствовал, как в груди стало невыносимо жарко. Земля покачнулась. «Неужели Алман напал?» вспыхнуло в мыслях у юного короля. «Неужели он собрал армию?»

— К нашим границам подобрались тысячи людей, а мы узнали об этом только тогда, когда они постучали в наши ворота? Прогремел юноша.

— Все… все наши силы направлены на юг, ваше величество. Основной состав…

— Слышать об этом не желаю! Пусть Догмар явится ко мне. Прямо сейчас.

— А как же те люди, ваше величество? Они, кажется, из Дамнума. Их ведет молодой предводитель, сын Эстофа вожака клана Утренней Зари. Он просит аудиенции.

Вольфман растерянно вскинул брови и застыл, будто кто-то вылил на него холодной воды. Летающие люди пересекли равнину, чтобы поговорить с ним? Неужели они пришли за покровительством в отместку остальным кланам? Мысли в голове юноши закружились, вспыхнули, ему вдруг показалось, что прямо перед ним из мертвой земли проросли новые возможности и перспективы. Еще вчера он был больным слабаком. А сегодня он король, к которому приходят за помощью.

— Пусти предводителя ко мне, медленно протянул Вольфман, кивнув самому себе. Я приму его в малом зале. Но людей через ворота пока не проводить.

— Как скажете, ваше величество.

— И Догмар… как и Кнут… пусть они прибудут ко мне. Сейчас же.

— Да, ваше величество.

Страж кивнул, отчего козырек его металлического шлема резко захлопнулся, а затем сорвался с места и понесся к ступеням. Вольфман повел лошадь обратно в конюшню.

— Боюсь, наш урок подошел к концу.

— Хотите заключить союз с летающими людьми?

— Союз? Юноша посмотрел на Эльбу и хмыкнул. Вряд ли они будут рады какому-либо союзу. Это все-таки свободолюбивый народ Дамнума. С ними трудно дружить, но…

— Но?

— Можно сотрудничать.

Девушка задумчиво вскинула брови и спросила:

— Вы им не доверяете?

— Конечно! Кто в здравом уме доверится сильфу?

Эльба поджала губы, и сердце в груди взволнованно затрепетало. Она доверилась. И ее сестра исчезла, оказавшись под защитой абсолютно незнакомых людей, которые могли сделать с ней все что угодно, если же их намерения не были чисты. Девушка уверяла себя, что Риа в надежных руках, что ее спасители отважные, добрые люди. Но с каждым днем ее вера в отважных, добрых людей угасала, как и ее вера в справедливость.

Вольфман помог девушке спуститься с лошади.

— Ты… Он потер пальцами виски. Ты можешь идти в свои покои. Или ты хотела изучить улицы Станхенга?

— Я хочу присутствовать на переговорах.

Юноша выпрямился. Его руки опустились, а в глазах вспыхнуло удивление. Он знал, что когда-нибудь, возможно, и в самом ближайшем времени, этой девушке придется вести все его дела, касательно политики и экономики страны, но он не ожидал, что ее рвение так остро заденет его гордость. Женщины не допускались на собрания главного совета. Е го мать Милена де Труа была опорой для отца в его покоях, но не в его государстве.

— Вряд ли ты услышишь что-то занимательное, нерешительно промямлил он.

— Мне все равно хочется присутствовать. Я должна понять, как это… происходит.

— Тебе, правда, интересно?

Девушка кивнула, и Вольфман нехотя согласился. Он понятия не имел, откуда в его груди появилось это ядовитое чувство, но надеялся, что оно скоро исчезнет.

Он провел Эльбу до лестничного пролета, велел ей переодеться, а сам направился в малый зал, застегнув красные запонки. Л об покрылся испариной, под плотной бархатной туникой вспотела кожа. Вольфману казалось, будто тысячи рек стекали по его плечам, подмышкам и торсу.