— Жить здесь, защищать Стихийные Просторы, взращивать магию этого места — это огромная ответственность, которую можно отдать лишь тому, кто ее желает. Каждый Дракон связан с магией замка, чтобы защитить порученную ему территорию, а магия замка в свою очередь многократно усиливает их собственные силы. Они самые могущественные маги-стихийники на Земле.

— Даже сильнее ангелов?

— Даже сильнее Первого Ангела, — сказала она мне. — Но только в пределах Стихийных Просторов, где они остаются связанными с Замком Бури. Как только они переходят границу, они больше не могут подпитываться магией замка.

Я посмотрела на каменистую стену, которая, казалось, тянулась бесконечно.

— Как мы туда поднимемся?

— Мы вскарабкаемся.

— Мы не принесли альпинистского снаряжения, — заметила я.

— Это намеренно.

— Вы хотите, чтобы я карабкалась, полагаясь только на свои руки и ноги? — переспросила я.

— И на свою силу воли, — она крепко хлопнула меня по спине. — Идем. Шевелись, Пандора.

Я уставилась на гору и безмолвно пообещала ей, что покорю ее. Я надеялась, что гора меня слышала.

— Это безумие, — пробормотала я несколько минут спустя, когда из-за упавшего камня едва не разбилась насмерть.

— Это традиция, — сказала мне капитан Сомерсет. — Все солдаты Легиона, которые посещают Четырех Драконов для тренировок, должны забраться на эту гору.

— И сколько из этих солдат разбилось насмерть?

— Не думай об этом.

Ну разве не обнадеживающе? Я выбросила из головы мысли о своей смертности и усилием воли заставила себя не смотреть вниз. Смотреть вверх — тоже не лучшая идея. Слышать глухое рокотание грома и шипение молний уже достаточно плохо; мне не нужно было видеть еще и зловещую грозовую тучу, клубящуюся над замком. Если я поднимусь по этой горе, и меня не шарахнет молнией, я назову это победой.

— Так почему нам нельзя использовать альпинистское снаряжение? — спросила я.

— Потому что это было бы жульничеством, — ответила капитан Сомерсет. Это звучало как реплика в духе Неро.

Один час. Примерно столько я продержалась, не думая о Неро. Я не знала, что делать с нами. Первые несколько часов нашей поездки до Стихийных Просторов я провела, проигрывая в голове разные сценарии один за другим, и не приблизилась к пониманию, что делать — и пришла к выводу, что зацикливаться на этом плохо для моего здравого рассудка.

— Так вот, Неро и Дамиэль сегодня едва не убили друг друга, — сказала я капитану Сомерсет. Думать о Неро, возможно, не шло на пользу моему рассудку, но это хорошее отвлечение от мыслей о грядущей смерти в результате удара шальной молнией. Что толку от рассудка, если меня уже нет в живых, чтобы этим наслаждаться?

— Ничего нового. Ангелы всегда так. Они не могут выносить друг друга слишком долго.

— Здесь нечто большее. Неро ненавидит своего отца. И я не могу понять, почему.

— Неро утверждает, что Дамиэль был жестоким и бессердечным отцом, — ответила она. — Но думаю, истинная причина ненависти Неро в том, что он видит в себе тьму Дамиэля. Он боится, что станет таким же, как Дамиэль, таким же жестоким, таким же бессердечным.

— А вы что думаете?

— Я думаю, что когда ты выбираешь стать ангелом, ты приглашаешь в себя эту жестокость и бессердечие. Магия изменяет тебя. Она делает тебя ближе к богам. Ты получаешь великую силу, но ты и теряешь кое-что: сочувствие к людям. Тебе они кажутся мимолетными мгновениями на бескрайних просторах времени.