— Она и сейчас работает, — кореец был убийственно откровенен.

— Ну тогда вот тебе развёрнутый ответ: мои религиозные взгляды, которые я свято чту и никогда не нарушу по доброй воле, исключают категорически что угодно с ней, кроме рукопожатия. Если мы говорим о твоей зазнобе Лоу всерьёз. — Щукин насмешливо посмотрел на товарища. — И ни о каком тактильном или слизистом контакте между мной и ею, тем более с сексуальной окраской, речи быть не может. Можешь не переживать и не париться, юный ревнивец.

— Щукин, э-э-э… Щукин, а ты по ориентации кто? — Хвана неожиданно прострелила неприятная догадка. — Ты не по мужикам ли часом?!

— Не в этом теле, — почему-то заржал русский, похлопав себя левой рукой по животу. — Можешь не волноваться и здесь. О, исключительно для твоего спокойствия: на ближайшие неопределённое время я планирую полный целибат. Доволен? Такой вариант устраивает? Я сейчас убийственно серьезен и не настроен шутить.

— Да, такой вариант годится, — кореец заметно повеселел. — Хотя это всё и очень странно, но ты не врёшь. Непонятно, конечно, почему ты с таким жилблоком других женщин не водишь, но не буду лезть в твои дела.

— Может, я вообще девственник, — равнодушно заметил новый напарник. — И собираюсь им оставаться тут как можно дольше.

— А почему? — ДжоЧже почувствовал, что заинтригован.

Никакого рационального объяснения тому, что он сейчас слышал, не находилось.

— Религия, друг мой! Религия! — Щукин с силой приложился левой ладонью к плечу азиата. — Ну могут у меня быть свои жёсткие принципы и ограничения? Которые я категорически отказываюсь нарушать?

— Могут, — рассудительно кивнул Хван. — Принципы лично у тебя могут быть какие угодно, особенно после Моралеса. Хотя в адрес Лоу я их и не понимаю… — кореец помолчал какое-то время, но в итоге не сдержался. — Слушай, я полностью всем удовлетворён, но интересно же! А что это с тобой? Знаешь, вот сейчас я терзаюсь от любопытства ещё больше, чем по другому поводу минуту назад!

— Блин, ну прости. Считай, что она мне банально не нравится, — отмахнулся русский, вроде бы даже и тут не соврав.

Хм. Может, ему тогда только темнокожие нравятся? Или латинки?

Хван, вышагивая по тротуару, принялся перебирать в голове всё, что знал, о женщинах других рас. Попутно он пытался понять: интересно, и чем это новому напарнику Лоу не зашла? Классная же тётка.

Щукин, двигаясь рядом, время от времени на него насмешливо поглядывал и будто даже порывался периодически что-то сказать — но в последний момент сдерживался.

* * *

Виктория Абилхакимова, врач-интерн 7го курса медицинского университета имени Асфендиярова, Алматы, Республика Казахстан.

Не знаю, как тут выглядят заведения попроще, но это так называемое "нормальное", куда меня привёл Хван — из разряда "кафе "Сауле"" на Барахолке.

Сарай, короче говоря.

При том, оно — вовсе не тюркский "сарай" (который в одном из значений "дворец"), а очень даже русский. Подсобное помещение без особых изысков, чтоб мягко…

Ладно. Нормальное помещение, чего я гоню.

Меня просто еда удивила.

Со старта моих душещипательных приключений здесь у меня ещё не было физической возможности вкусить местных разносолов в подобном заведении.

Сейчас же поданные блюда напоминали пищевую пасту, выдавленную из тюбика, как в мультике про коротышку Незнайку на Луне.

На вкус, в принципе, и ничего. Но для человека, выросшего на Востоке и привыкшего к пищевому этикету и сервировке, смотрится диковато (особенно с поправкой на так называемое премиальное место).