И на руке этого перстня я не помнила, как и странного рисунка, вязью орнамента обвившего запястье. Черные, слегка размытые линии, непонятный узор… Что-то ритуальное? Но в Конране не практикуются обряды, связанные с татуировками.

Приглядевшись, поняла, что рисунок нанесён растительным пигментом. Значит, временный, но явно не для красоты.

Лорд Аксос заметно нервничал и не скрыл вздоха облегчения при виде меня, живой и здоровой. Первым делом после приветствия он осмотрел мои руки и скривился, заметив следы ритуала.

- Он это сделал? - Брови регента сошлись на переносицы. - Но тогда я ничего не понимаю, замок бы не отпустил…

Поняв, что речь о замужестве с Салаиром Ольдешарром, пожала плечами и покосилась на драконова: он знал об обычаях и законах вампиров больше меня. Регент, кажется, понял, кому обязан освобождением супруги, сухо поблагодарил Ферилира и попросил его вечером зайти для разговора.

Лорд Аксос хотел немедленно забрать меня, но вмешался хранивший до этого молчание Аллоистель. Твёрдо и безапелляционно он заявил, что по воле его величества короля эльфов я пока буду жить отдельно, и в доказательство своих слов предъявил бумагу с подписью и печатью.

Регент клацнул зубами и заявил, что это произвол:

- Исория - моя супруга. Законная супруга, признанная и вашим народом, лорд. И я имею полное право воссоединиться с ней.

- Разумеется, - мелодичной трелью рассыпался по воздуху голос эльфа, - но только после того, как Пресветлый король очистит госпожу от скверны Детей ночи: на ней печать их магии.

Лорд Аксос нехотя согласился, пристроился сбоку от меня и собственническим жестом обнял за талию. К счастью, ехать так оказалось неудобно, да и ворота Эскимареса приближались, так что регент вынужден был убрать руку.

Странно, мне показалось, или я ощутила необычное тепло, исходившее от него? Вовсе не тепло человеческого тела. Оно было иным и чувствовалось без прикосновения, просто на близком расстоянии. И от него мои крылья чесались, порываясь вырваться наружу.

Эльфийская столица произвела на меня неизгладимое впечатление. В ней главенствовал всего один цвет - белый. Ему прислуживали все его вариации: от мягкого серебра до цвета топлёного молока.

На улицах, прямо посреди тротуаров, росли деревья. Высокие, с какой-то особой листвой, пропускающей солнечные лучи и практически не отбрасывающей тени.

Дома утопали в цветах. Они были везде - змеились стеблями по камню, красовались в горшках и подвесных кашпо, украшали вазоны у входа в здания.

Несколько башен, разбросанных по разным частям города, пронзали небеса. Но всех выше были башни королевского дворца, соседствовавшего с Академией - так Аллоистель назвал учебное заведение, воспитывавшее цвет эльфийского общества. Сам он, разумеется, так же её закончил.

Забыв о присутствии лорда Аксоса, о своём титуле, страхах и волнениях, открыв рот, рассматривала незнакомое великолепие, полной грудью вдыхала кристально-чистый воздух, пропитанный солнцем, листвой, травой и цветами. Воистину, Первородным действительно удалось сберечь гармонию мира!

С любопытством вглядывалась в лица эльфов и эльфиек. Такие надменные, такие гордые, они степенно несли себя по земле, будто знали, что являются лучшим её творением. Тем не менее, эльфы вежливо кланялись Аллоистелю и сдержанно нам как его спутникам - значит, владетель занимал высокое положение в обществе. И дело не только в родстве с королевским домом.

Наконец мы въехали на территорию королевского дворца и, пройдя под сенью аллеи цветущих яблонь, прошли к беломраморной лестнице.

Король Эрданасиэль с супругой ждали нас на верхней ступени.

Справа от короля стоял наследный принц, совсем юный по местным меркам. Слева от королевы - дочь, тоже юная, не достигшая брачного возраста.