— Да я не о куреве.

— Я тоже.

Кривлялся на сквознячке сигаретный дым. Помигивал синим глазком автомат «Моментальная патография».

— В «Последнее прибежище» не тянет?

— Поначалу тянуло. Теперь нет. Что я там забыл?

— Отечество, например…

— Отечество?! В «Прибежище»? — Собеседник сатанински всхохотнул. — Окстись, Артём! Примете по стопке — и давай рукава от страсти жевать… А чего жевать, спрашивается? Человеком надо быть хорошим — вот тебе и весь патриотизм!

— Это что, цитата?

— Нет. Экспромт.

Стиснув зубы, Артём Стратополох поднялся и раздавил окурок о край урны. Как вошь. Как классового врага. Вернулся, сел.

— То есть Родина для тебя теперь — доктор Безуглов?

Ответом была бесстыдная и, что самое жуткое, вполне искренняя улыбка.

— А почему нет? Ты что же, думаешь, я его идеализирую? Не вижу насквозь?

— Интересно… — процедил Артём. — Ну-ка, ну-ка…

— Начнём с того, что специалист он хреновенький. Можно даже сказать, шарлатан…

— Та-ак… Дальше.

— Мотивы его, согласись, вполне понятны и особым благородством не отмечены. Почему он, к примеру, объявил патриотизм нетрадиционной сексуальной ориентацией? Месть. Не более чем месть. За то, что патриоты упекли его в дурдом при Паше Моджахеде…

— Знаешь, — задумчиво молвил Артём, — в «Последнем прибежище» тебя за такие слова на руках носили бы. Хотя нет… Там ведь у нас и президентолюбивые встречаются… Скажи, пожалуйста, ты с каждым так теперь откровенничаешь или только со мной?

— Пошёл ты!.. — Собеседник обиделся и замолчал.

— Извини, — сказал Артём. — Значит, во-первых, ты говоришь, шарлатан, во-вторых, злопамятен… Это тебя в нём и привлекает?

Внезапно противник ухмыльнулся и добродушно, чуть ли не ободряюще потрепал Артёма по колену.

— Нет, — ответил он. — Меня это в нём отталкивает. И тем не менее, согласись, Сызново его стараниями помаленьку превращается…

— В психушку?

Ухмылка стала ещё шире.

— Что? Не нравится? — понимающе спросил бывший друг и соратник. — Ну что делать… Психам место именно в психушке. Ты вспомни, что мы натворили, когда нам дали свободу… сняли смирительную рубашку! Нормальные люди так поступают? Развалили Родину во имя Родины… Вернее, во имя красивых слов о Родине! Разграбили всё, что можно разграбить, кинулись друг на друга, как звери…

— Свежее сравнение, — буркнул Артём.

— Виноват… — Башенный череп склонился в насмешливом кивке. — Не литератор есмь. Всего-навсего журналист. Тонкостям стиля не обучен… Короче говоря, случайно ли, нарочно, но Безуглову удалось нас обезвредить. С чем я его и поздравляю. А самое смешное, обрати внимание, борясь с нами, он осуществил то, за что боролись мы…

— Вот об этом, пожалуйста, подробнее… — Артём нервно щёлкнул зажигалкой.

— Много куришь…

— Нет, это я только с тобой… Ну так?

— Во-первых, стало меньше инородцев…

Артём Стратополох сверкнул глазами и гневно, по-драконьи выбросил дым из ноздрей:

— Да ни один инородец не выдержит того, что с нами проделывают!

— И что ж это такого с нами плохого проделывают? Тюремное заключение отменили…

Вместо отпета Артём Стратополох покосился на желтеющий сквозь листву корпус больничного комплекса «Эдип».