Спроси себя: чего хочешь ты сама?

О, что же тут спрашивать… Джессика и так прекрасно знала, что хочет его. И всегда хотела.

А еще хочет, чтобы сегодняшняя ночь длилась и длилась, стерев прошлое без следа. И еще… еще хотела, чтобы завтрашний день не наступил никогда…

Поэтому когда Найджел, выйдя из ресторана, наклонился и поцеловал ее, она не стала возражать. Он нежно обнял ее за плечи и с силой прижал к себе, словно давая попробовать то, что заготовил на ближайшее будущее.

На пути к «мерседесу», ожидающему их за два квартала от «Риччи Берци», Найджел неожиданно пробормотал извинение, покинул Джессику и зашел в магазинчик, торгующий всякой всячиной. Спустя несколько мгновений появился снова и, криво усмехнувшись, показал ей большую бутылку, завернутую в серебристую бумагу.

Шампанское, поняла она. Еще одно подтверждение того, что их ожидает. Раньше они всегда лежали в постели, еще разгоряченные от любовных ласк, и неторопливо пили шампанское.

О, Найджел пошел на все, чтобы воссоздать магию наших прошлых встреч, подумала Джессика, отчаянно покраснев, и заметила, как он сунул что-то в карман. Но не придала этому ни малейшего значения. Наверное, сдача. Скорее всего в магазинчике принимают только наличные.

Они продолжали неспешный путь по Форфакс-авеню, каждый с бешено колотящимся сердцем и пересохшим от ожидания ртом. Сели в машину и в полном молчании поехали по затихающим улицам мегаполиса. Остановились перед домом, вышли и поднялись по ступенькам к двери. Найджел достал ключ, сунул его в замок и повернул.

— Ты дрожишь, — заметил он, толкнув дверь и пропустив Джессику вперед.

Она попыталась засмеяться, но безуспешно.

А потом… потом его рот накрыл ее трепещущие губы, и вот они уже целовались, целовались, целовались… позабыв обо всем и обо всех, кроме друг друга.

Найджел оторвался от нее, но не отпустил, а прижал к стене, захлопнул ногой дверь, снова наклонился к ее лицу и принялся покрывать его быстрыми поцелуями.

Она не отталкивала его. Не пыталась сказать «нет». Но не понимала, почему тем сильнее испытывает странное беспокойство, чем ближе они подходят к тому моменту, когда уже поздно будет говорить это самое «нет».

Найджел снова оторвался от нее и заглянул в бездонную черноту ее глаз. Он стоял близко, очень близко. Прошлое, казалось, исчезло. Нет, не исчезло, а слилось с настоящим и с обещанием, горящим в той черной глубине, где он искал ответ. И, верно истолковав его, снова припал к полным горячим губам.

Не размыкая объятий, они направились в ее спальню, и дверь медленно закрылась за ними, отрезав от всего мира, запретив ему вторгаться в их и только их вселенную. Джессика поставила бутылку на столик, смутно подумав, что надо бы отнести ее в холодильник, повернулась и обхватила Найджела руками за шею. Нашла любимый ею, восхитительный рот и прижалась к нему приоткрытыми нетерпеливыми губами, предлагая все, что имеет. Найджел вздрогнул, принимая ее щедрый дар, ответил на предложение и снова вздрогнул, когда она провела языком по внутренней поверхности его рта. Они были вместе, уже спаянные воедино, хотя еще даже не начали раздеваться. Так оно и было с ними всегда.

Они целовались долго, целую вечность, растворившись в темном, чувственном тумане.

Найджел гладил ее руки, гладил ее тело, потом приподнял ладонью тяжелые черные пряди волос и нащупал замок молнии. И медленно, томительно-медленно потянул его вниз.

Джессика задержала дыхание, наслаждаясь сладостной пыткой, нежным танцем его пальцев на своем позвоночнике, и покорно сгибалась и разгибалась, повинуясь их приказу, помогая ему избавить ее от мешающей обоим ткани.