|
Часто с осторожностью подходят к окнам и заглядывают на улицу, иногда безуспешно пытаются задернуть прозрачные гардины. И во все время картины где-то недалеко бухает набатный колокол голодными призывными звуками; и кажется после каждого особенно сильного удара, что ярче стало зарево и беспокойнее движения гостей. Удары колокола то учащаются, и тогда в них чувствуется надежда, радость, почти торжество, то становятся медленными, тяжелыми, печальными – точно устали и руки и сердце старого Звонаря. Так же непрерывно слышится хриплый рог Смерти. То далекий, то до ужаса близкий, он минутами заглушает все остальные живые и мертвые голоса; и тогда как бы сами гаснут многие огни, и все замирает в неподвижности, и по полу ложатся длинные черные тени от ярко багровеющих окон.
Занавес открывается при смешении всех этих звуков: бравурной, но растерянной музыки, хриплого рога и частых ударов колокола.
– Я все еще не могу поверить, что бунт вспыхнул. Какой ужас! – Да и многие не хотят верить. Это произошло так внезапно. Еще только вчера все было спокойно и мирно. – Но послушайте, что делается там. Эта смерть… – Каждый удар колокола обрушивается на голову, как молот! – Ведь это значит, что через минуту могут прийти сюда и убить всех: мужчин, женщин, детей. – Нас охраняют. – Ах, оставьте! Неужели вы верите в стойкость этой наемной сволочи, что внизу? Стоит перейти силе на ту сторону, и все будет кончено. Где Царь Голод? – Там! – Боже! Неужели он изменяет? Я всегда говорил, что не нужно доверяться этому подлому лакею, этому пройдохе, провокатору! – Погодите бранить его. Еще неизвестно, с кем он, с нами или с мятежниками! – Зачем играет музыка? Крикните ей, чтобы замолчала. – С музыкою легче. – Оставьте! Нас могут услыхать с улицы. – Там не слышно. Там своя музыка. Послушайте!
Прислушиваются.
– Боже мой, какой ужас! Не нужно привлекать внимания. Эй вы, музыканты, замолчите! – Неудобно без хозяев. – Ах, разве теперь не все равно! Да замолчите же вы, там!
Музыка беспорядочно затихает. Ужас гостей.
– Что случилось? – Почему музыка молчит? Что случилось? – Сюда идут!
Громкий дрожащий голос:
– Господа, сюда идут! Господа, господа!
Все мечутся. Истерический плач.
– Да нет же, успокойтесь, ничего не случилось. – Баррикадируйте двери!
Голос Хозяина дома:
– Что случилось? В чем дело? – Кто-то приказал музыке молчать, и вот все в ужасе. – Кто приказал? Как он смел? Музыканты, играйте. Господа, ничего не случилось. Сейчас будем танцевать. Кавалеры, приглашайте дам на котильон.
Некоторое успокоение. Кое-где даже слышен смех.
– Позвольте вас просить. – Вы наступили на платье. – Pardon!
– Конечно, бояться нечего. Раз Царь Голод с нами… – А вы уверены в этом? – Но, по крайней мере, история… – Ах, это так шатко: история. Разве мы знаем настоящую историю? – И это говорите вы, историк?
Сдержанный смех и улыбки.
– Я знаю только одно, что это ужасно. Как можете вы измерить энергию, которую накопил Царь Голод в этих темных, несчастных массах. Быть может, ее достаточно только для короткой вспышки, а быть может, она опрокинет все, всю нашу культуру. |
