|
Что-то дикое, нелепое начинает играть музыка и, точно сама себя испугавшись, с воплем умолкает. Входит Профессор, сильно расстроенный. На него не обращают внимания. Толкают.
– Позвольте! Позвольте! Да позвольте же! (Почти плачет.) Я должен вам сказать! Я должен сказать! – Что такое? – Чего ему надо? – Кто это? Чего ему надо? – Господа, новости!
Собираются расстроенной кучкой вокруг Профессора.
– Господа! Я сейчас проходил по улице – они жгут книги! – Какие книги? – Что он говорит? – Жгут какие-то книги! – Ну так что же! Что ему надо!
Ищет дрожащими руками очки, надевает, смотрит – пренебрежительно, с улыбками, не удостаивая ответа, как сумасшедшего или ребенка, отходят. Молча, продолжая недоуменно оглядываться, идет за ними разбитой старческой походкой и скрывается в библиотеке. А вопли уже начались. Но теперь в них звучит подавленность, тоска, полная беспомощность, почти покорность.
– Мы должны умереть. – Приближается гибель! – Кто спасет нас? Мы погибаем. – Уже нет надежды. Мы погибаем. – Бог отступился от нас. – Смерть! – Смерть! – Смерть!
Появляется Девушка в черном. Говорит громко:
– Что с вами? Отчего вы не танцуете? Где музыка? Музыканты, играйте! Почему горят не все огни? Вы боитесь? О, трусы! Мне стыдно быть с вами! Да танцуйте же! (Топает ногою.)
Тихие, злые, хитрые голоса:
– Она сумасшедшая. – Танцевать – теперь! – Уйдем от нее. – Она сумасшедшая. Ее нужно посадить в сумасшедший дом. – Уйдем! – Уйдем. С ней опасно. Она – кричит. – Там могут услыхать. Уйдем! Уйдем! Девушка в черном. Не в темноте, а в ярком свете нашей жизни должны мы их встретить. Вы слышите, трусы! Мы должны их встретить – танцуя – танцуя – танцуя! Пусть красотою будет наша смерть! Вы слышите!
Все обернули к ней спины и потихоньку уходят, на цыпочках, согнувшись. Одни только спины, трусливые, съежившиеся, хитрые. И тихий, злорадный, испуганный шепот:
– Она сумасшедшая. – Уйдем от нее. – Уйдем! – Тише! Тише! – Обманем ее! Уйдем потихоньку! – Тише! Тише! – Обманем! – Тише! – Тише! Тише! Уйдем! Тише! – Не хотите! Так смотрите, я буду танцевать одна!
Хочет кружиться. К ней подходит Молодой человек, до сих пор молча стоявший у колонны, и говорит с изысканной нежностью:
– Позвольте вас просить.
Без музыки, в пустом пространстве некоторое время кружатся. А те, продолжая стоять к ним спинами, согнувшись, смотрят на них через плечи и шепчут, наполняя зал шипением:
– Сумасшедшие! Сумасшедшие! Сумасшедшие! Сумасшедшие!
Проводит Девушкусреди поспешно расступающихся Гостей. Как только они скрываются, все с хохотом высыпают на середину.
– Ха-ха-ха! Ушла! – Мы ее обманули! – Как они танцевали! – Ха-ха! – Связать! – Заткнуть ей рот. – Еще немного – и я бы схватил ее за горло. – Танцевать? Мы погибаем – вот что важно! – Нужно молиться богу. – Оставьте. Бог лучше вас знает, в чем тут дело. |
