|
Бог лучше вас знает, в чем тут дело. Нам нужно молиться дьяволу!.. Дьяволу!..
– Что они говорят? Это кощунство! Бог за нас! – Я не хочу умирать. Я хочу жить – жить! А кто мне даст жизнь, бог или дьявол, – мне все равно! – Он сошел с ума! – Нет, он прав! Мы должны молиться дьяволу!
Шум. Почти вбегает Лакей и говорит Хозяину дома.
– Сюда идут! Уже близко! – Что? – Сюда идут! Гасите огни. Гасите огни. Скорее! Есть еще надежда, что нас не заметят в темноте. Гасите огни!
Общий переполох, но голосов не слышно. Охваченные паническим страхом, молча, точно слепые, все движутся в разные стороны и натыкаются друг на друга, пока гасят огни. И отовсюду, из всех дверей являются такие же смятенные, растерянные фигуры. Приходят и Художники. Погасла последняя лампочка, и наступает полная темнота, в которой со зловещей яркостью выступают красные четырехугольники окон. Теперь в среднем большом окне с цельным стеклом можно рассмотреть черный силуэт старинной колокольни, за которым клубится красный дым и даже как будто показываются языки огня. И оттуда идет непрерывный звон. Недалеко и хриплый рог Смерти. И в темноте протяжные плачущие голоса:
– Приближается гибель. – Они идут, уже слышны их жестокие шаги! – Погибнут картины! Погибнет Веласкес, Мурильо, Джорджоне! – Погибнем и мы! И мы! И мы! – Приближается гибель! – Пощадите нас, голодные. – Простите нас, голодные. Мы все сделаем для вас. – Погибнет Веласкес! – Боже, сжалься над нами! – Он не услышит! Он отступился от нас. – Он никогда и не был с нами. Молитесь дьяволу! – Дьявол! Дьявол! – Боже! Боже! – Приди, о дьявол! – Защити нас, о дьявол! – Боже! Боже! – Дьявол! Дьявол! – Приближается гибель!
Стоны. Внезапно в темноте, с той стороны, где лестница, раздается мелкий, но спокойный, самоуверенный и громкий голос:
– Что здесь такое? Отчего у вас темно? Разве ток прекратился?
– Дьявол! Дьявол!
У входа зажигаются несколько лампочек и освещают маленькую фигурку Инженера. Это низенький, лысый, грязновато одетый, но чрезвычайно самоуверенный человечек. Некрасив, – хорош только большой выпуклый лоб. Говорит что-то с улыбкой Лакею – он демократичен и не считается с приличиями, – и тот отвечает, разводя почтительно руками.
Вынимает грязный носовой платок и громко сморкается. Общая радость, крики «Инженер! Инженер!». Зажигаются все огни. Хозяин дома обнимает Инженера. – Новости, дорогой мой, новости! – Господа! Новости! Инженер принес новости! – Пусть говорит! – Слушайте, слушайте!
Вынимает платок и громко сморкается. Возмущенные нетерпеливые голоса:
– Что это? – Тут ждут, а он… – Он еще сморкается… – Новости! Новости! – Особенных новостей нет. Бунт еще продолжается. Эти господа зажгли что-то там еще, кажется, Национальную галерею. Такие идиоты! Впрочем, очень возможно, что галерея зажжена нашими же снарядами. – Так это правда! Дальше! К делу! – Могу добавить, что бунт захватывает, по-видимому, некоторые новые районы. Но мы, инженеры, приняли некоторые меры… – С кем Царь Голод? Вы не видали? – Виноват, этим вопросом не интересовался. |
