– Что случилось? – спросил он у одного господина, остановившись рядом с ним. – Я слышал какой-то грохот.

– Никто не знает, – пожал плечами господин, который даже не посмотрел на него, пытаясь разглядеть, что происходит там, где бегал вокруг покореженной кареты почти не пострадавший кучер. Его швырнуло вперед, когда прогремел взрыв, но кучер был опытен и каким-то невероятным образом сумел удержаться, выхватить нож и перерезать сбрую, освобождая перепуганных лошадей, которые понесли и грозили разнести карету по кусочкам, угробив при этом каких-нибудь зазевавшихся прохожих. – Вроде бы какой-то человек с изуродованным лицом подскочил к карете, открыл дверь и что-то закинул внутрь, а потом раздался взрыв.

– С изуродованным лицом? – Орлов изумленно моргнул. – Ну, с такими приметами его будет легко отыскать.

– Если будет, кто искать, – фыркнул господин. – Убили же как раз председателя Тайного совета, который и должен этим заниматься. Сейчас пока его величество нового назначит, пока тот поймет, что надо делать… Никогда этого сифилитика не найдут, – господин махнул рукой.

– Сифилитика? – Орлов снова моргнул.

– Конечно, тот, кто бомбарду кинул, он же без носа был. Эту-то особенность кучер и успел запомнить, больше ничего, слишком быстро все произошло, да темно уже. Видать, к любовнице поехал, у которой муж ревнивый, раз один был, так-то обычно с охраной разъезжал, – Семен согласно кивнул. Он знал, что господин председатель Тайного совета почти всегда ездил в сопровождении четырех гвардейцев, которые карету окружали так, что приблизиться к ней было практически невозможно. Вот только пару раз в неделю, практически тайком, Джон Картерет уезжал из дома в сопровождении одного лишь кучера. Слишком болтливый господин почти угадал, когда предположил, что Картерет ездил таким образом к любовнице. Это была не какая-то там любовница, с ревнивым мужем, нет, это был подпольный бордель, в котором удовлетворяли весьма специфические вкусы состоятельных клиентов, одним из которых и был господин председатель. Орлов почти месяц выяснял этот маршрут, ежедневно прослеживая передвижения Картерета. Это было сложно в том плане, что он постоянно мог быть раскрыт как соглядатай. Поэтому в ход шли фальшивые бороды, усы, и ненавидимые Семеном парики. Вчера утром Головкин сообщил, что основное задание государя выполнено, и что они вполне могут уехать, ежели это необходимо. Вот только сейчас Орлов не был уверен, а так ли необходимо срываться с места, навлекая тем самым подозрение на себя и на государя, если, кроме того, что он, предположительно сифилитик, про напавшего известно не было.

– Кошмар какой, – покачал он головой, показывая, что рассказ господина произвел на него гнетущее впечатление. – И как теперь по улицам ходить или ездить, если такой вот убийца по Лондону бегает? – и он демонстративно поежился, оглядевшись вокруг.

– И не говорите, в страшные времена живем, – господину, похоже, передалась нервозность Орлова, и он поспешил откланяться.

Семен же еще некоторое время потолкался в толпе зевак, охая и ахая на все лады. Ему нужно было убедиться, что Картерет мертв, и узнать, что еще известно про его убийцу. Ничего более того, что уже узнал, Семен не услышал и только после того, как прибывшие гвардейцы начали разгонять толпу, ушел в дом, купленный для них с Головкиным сэром Ричардом.

– Ну что, Семен, как твои успехи? – Головкин встретил его в холле, похоже, ждал, когда его беспокойный сосед явится.