-  Вы, молодой человек, не тот, за кого себя выдаете! - сказал он, отирая бледный лоб. - Вы действительно только сегодня приехали в Санкт-Петербург?

    -  А за кого я себя выдаю? - поинтересовался я, не отвечая на его вопрос.

    -  Давайте не будем пикироваться, - подумав, сказал новый знакомый, - у вас есть нужда в судебной помощи?

    -  Нет, я пришел просто поужинать.

    -  Тогда я, кажется, попал не по адресу, мне показалось, что вам нужен наставник.

    -  Наставник нужен каждому человеку, и коли вы свободны, то я приглашаю вас отужинать со мной, - миролюбиво сказал я, решив не гнать этого колоритного афериста.

    -  Сочту за удовольствие, - совсем другим тоном сказал Остерман. - Позвольте узнать, с кем имею честь.

    Я собрался было опять назваться Рогожиным, но в последний момент передумал и сыграл на восточный мотив:

    -  Князь Абашидзе. - Надеюсь бывший президент Аджарии простит мне такое самозванство.

    -  Так вы князь! - уважительно сказал Генрих Васильевич.

    -  Наш род существует с седьмого века. А вы, вероятно, граф? - поинтересовался я совершенно серьезным тоном.

    -  Почему граф? - удивился новый знакомый.

    -  Разве Остерманы не графский род?

    -  Вы в этом смысле? Возможно, мы с графами Остерманами и в родстве. Правда, я об этом ничего не знаю.

    То, что мой гость не примазался к титулованным однофамильцам, говорило в его пользу. Мужик оказался без снобистских понтов.

    -  Что будем пить? - спросил я его.

    -  Я больше русскую водку предпочитаю, - усмехнувшись, ответил он. - Квасной, знаете ли, патриотизм.

    -  Давайте водку. Вы как завсегдатай знаете здешнюю кухню?

    -  Да я вижу, князь, вы и вправду не просты. Паричок на Большой Морской покупали?

    -  Там, - засмеялся я, - не стоило?

    -  Первый признак провинциала: дорого и в глаза бросается. А с едой нам Селиван поможет, - обернулся он к ждущему приказаний половому. - Принеси-ка нам, братец Селиван, самого, что ни на есть лучшего, но не дорогого. Ты сам разберешься.

    -  Слушаюсь, ваша милость, - поклонился половой, - можете не сумлеваться, предоставлю в лучшем виде!

    -  Итак, чем, князь, вас привлекла наша столица?

    -  Кое-какие личные дела, - небрежно ответил я, не рискуя с первых минут знакомства заводить разговор о фальшивых документах. - Дела о наследстве.

    -  О, здесь я вам смогу пригодиться, я в таких вопросах собаку съел.

    -  Большая была собака?

    -  Вы все шутите, князь! А вот и наш Селиван возвращается. Чем ты нас, братец, побалуешь?

    -  Извольте-с, гласированная семга, во рту тает! Уточка с солеными сливами, да икорка - только сегодня с Астрахани, рыбец, фаршированный сельдереем, а на десерт «девичий крем».

    Я после беготни и треволнений последних дней, когда некогда было нормально пообедать, готов был съесть что угодно, не то что семгу и нежнейшую утку. Однако Остерман, уписывая, впрочем, ужин за обе щеки, еще успевал кочевряжиться:

    -  Недурственно, однако утку у Демута готовят много вкуснее, а гласированная семга у Юрге не в пример здешней!

    -  Это кто такие? - задал я наивный для жителя столицы вопрос.