|
Не меньше взвода их, с заранее заряженными пищалями наготове, стояли и позади трона, на котором восседала Василиса Прекрасная. Намек был настолько откровенный, что не понять его мог только лишь ну очень тупой, и, как ни были злы бояре на Гордона, доставшего их своими постоянными поборами, хоть они и скрипели зубами, но пока молчали, сердито сверкая глазами на царицу, перехватившую бразды правления из рук главы боярской думы, который действительно по закону должен был исполнять сейчас обязанности царя.
- Итак, что вы имеете против нового боярина, спасшего вашего царя от лютой смерти? - грозно спросила царица, открывая заседание боярской думы. - Говорили уже с утра, - поднявшись с лавки, сердито буркнул Буйский. - Орали, а не говорили. Отдельные личности орали, - одернула его царица. - Сейчас хочу выслушать ваши претензии при полном составе думы! Я хочу знать мнение всех! Высказывайтесь. - Да чего тут высказываться? - подскочил боярин Кобылин. - Он, ворог, царя-батюшку сгубил, больше некому. Мне мои холопы доложили, что видали царского сплетника, когда он с Малютой о чем-то шептался. Тот к нему в ножки падал, не погуби, орал. Вот помяни, царица-матушка, и его тать совратил надело лютое. - Опять же разбойникам с тюрьмы бежать помог, - подхватил боярин Жадин. - Ить, все по-евойному, по байке его вышло! - не в силах сдержаться, разом загалдели бояре. - Енто он нарошно ее надысь рассказал. - Издевался, собака! Вот, мол, какой я вумный! План тайный в открытую вам выложил, а вы, тугомудрые, и не поняли. - А мы все поняли! - Все! - Да полно тебе, Кобылин! Какой такой план? - заволновался кто-то из боярской думы. - Ну, загнул царский сплетник байку глупую, ну и что? - Верно, Надышкин! Зависть их черная гложет, что царь-батюшка сплетника выделил да возвысил, - поддержал Надышкина боярин Калита. Боярская дума разом загалдела. Теперь, когда она собралась в полном составе, да еще и под усиленной охраной войсковых стрельцов с заряженными пищалями, мнения сразу разделились, на что и рассчитывала хитроумная Василиса Прекрасная. Тем не менее самые упрямые под предводительством главы боярской думы боярина Буйского продолжали упорствовать в своих заблуждениях. - Так у нас доказательства есть! - вопил Буйский. - И свидетели. - Какие еще свидетели? - нахмурился боярин Калита. - Стрельцы, которые татей, на царя-батюшку злоумышлявших, стерегли. Ну, этих… асса… сса… ассасинов. Тьфу! Пока выговоришь, язык свернешь. Ну, да дело не в том. Добрые были стрельцы, а тут словно околдовал их кто! Так до сих пор и гундосят про то, как разбойники мимо них ломанулись! Кто их околдовать такими словами мог? Тот, кто байку нам надысь таку рассказывал. А то, что колдун он черный, люди давно уже бают! Видали, как он с прихвостнями Кощея, Тугариным Змеем да Соловьем-разбойником, колдовством черным бился. - А вас не напрягает, что он именно с прихвостнями Кощея бился? - усмехнулась царица. - Вы тут сидите губами шлепаете, а он с разбойниками бился! Делом свою преданность царю-батюшке доказывал. И Гордона потом опять-таки не вы, а он спасал! - Для виду! - Чтоб в доверие втереться! - Царя-батюшки нет, разбойников выпустил. - Сейчас венценосного пытают, небось! - А може, уже закопали! - Бандит он! - А каку Кощей с Доном ему карету презентовали! - А на карете-то что написано! «Авторитет»! - Царица-матушка! Надо ворога немедленно пытать, а потом казнить! - Распять! - Четвертовать! - Голову отрубить! - А потом повесить! - Слышал бы вас сейчас Малюта, - невольно усмехнулась Василиса, - обязательно предложил бы потом испанский сапожок на нем примерить. |
