-  Вот этот вот задохленький десяток моих лучших стрельцов… - Царь еще раз окинул взглядом юношу. По сравнению с мощными, массивными стрельцами Виталий и впрямь выглядел не очень представительно. - Да я вас всех… - Сбитая скипетром шапка стрельца полетела на пол, - Тоже мне сотник! Разжалую! Державу подержи, мешается.

    Федот покорно принял из царских рук большой шар с крестом и бережно держал в руках, пока царь-батюшка скипетром охаживал его самого, как говорится, в хвост и в гриву.

    -  Царь-батюшка, - взмолился писарь, - вы бы скипетр пожалели. Он ить золотой. А вдруг погнется?

    -  Твое дело маленькое, - пропыхтел царь, - писарское. Садись и пиши. Сейчас допрос снимать будем. Ишь, учить меня вздумал.

    Спустив пары, царь отнял у сотника свою державу, отвесил ему напоследок хорошего пинка и повернулся к Виталию. Писарь тем временем поспешил сесть за столик, разложил перед собой бумаги, поставил чернильницу-непроливайку, макнул в нее гусиное перо и застыл в ожидании начала допроса.

    -  Ну сам все расскажешь али сразу на дыбу? - грозно спросил царь.

    Не успел юноша открыть рот, как палач за него тут же ответил:

    -  Ничё не скажет, царь-батюшка. Я тут с ним уже потолковал. Ни в какую! Пусть меня режут, говорит, пусть бьют, пусть на дыбе подвешивают, ничё не скажу! А вот ежели испанские сапоги на меня примерить…

    -  Да задолбал ты меня своими сапогами, Малюта! Я тебя спрашивал? - возмутился царь.

    -  Так я ж в интересах дела, - стушевался палач, - чтоб, значится, время ваше драгоценное зазря не тратить.

    -  Правду мой палач говорит? - уставился на Виталий царь.

    -  Врет, - лаконично ответил юноша. - Наоборот, это он меня уговаривал молчать, пока меня пытать будут. Вы бы его проверили. Может, засланный какой?

    -  Что? - ахнул палач, - Это я засланный? Да я верой - правдой… Царь-батюшка, - рухнул на колени Малюта, - не верь супостату! Я свой! Исконно русский! Вот истинный крест…

    Царь внезапно рассмеялся.

    -  А ты ловок, шельма, - погрозил он пальцем Виталию. - В первый раз вижу, чтоб палач перед узником на коленях стоял.

    -  Я не перед ним, я перед тобой, царь-батюшка, на коленях стою, а этого изверга я сейчас лично на дыбу аль куда прикажете…

    -  Помолчи, Малюта, - отмахнулся царь, - с тобой все ясно. Все с иноземными новинками носишься. И чего ты к этим сапогам привязался?

    -  Так вещь-то какая! Да ты на себе испробуй!

    -  Чего сказал?! - изумился царь.

    -  Ну тогда на нем, - ткнул пальцем в немца палач.

    -  Найн!

    -  Вот видишь, - повернулся к Виталию Малюта, - только ты остался, больше не на ком испытывать.

    -  Ваше величество, - устало вздохнул юноша, - наденьте на него намордник, и давайте наконец с этим кончать. Спрашивайте, чего хотели, а то мне уже надоело тут висеть.

    -  Ишь какой нетерпеливый… - Царь почесал скипетром затылок, заставив корону съехать на лоб, - Ладно. Попробуем. Но отвечай как на духу. Кто таков? Чьих будешь?

    -  Так, давайте сразу определимся, - строго сказал юноша, привычно беря инициативу в свои руки, - что буду я ничьих. Я сам по себе. Свободный человек.