Тридцать

Этот принц Ада определенно знал, как организовать незабываемое мероприятие.

Несмотря на то что обозреватель, несомненно, напечатает негативные отзывы о вечеринке, она была увлекательной. И эффектной. Бальный зал, в который мы с Фауной вошли, сочился декадансом из каждого квадратного дюйма. В мире смертных считалось, что грех Чревоугодия связан с пищей, но здесь, в Семи Кругах, это было чистое потворство своим слабостям.

Вчерашнее мероприятие, посвященное открытию, было лишь проблеском того, как далеко Чревоугодие может зайти в своем грехе. Из бриллиантовых бокалов, по столам и подносам, инкрустированным драгоценными камнями, разливалось игристое вино из демонической ягоды. Более дюжины хрустальных люстр свисали с изогнутых шестов, установленных через равные промежутки вокруг танцевальной площадки.

Шесты обвивали гирлянды из цветов с нашитыми на лепестки прозрачными кристаллами. Все выглядело так, словно мы попали в зимнюю сказку. Как будто лед сделан из алмазов, а не из воды. Когда в свете свечей отражались кристаллы и драгоценные камни, казалось, будто пламя застряло внутри льда. Чревоугодием было пронизано все, от нашей трапезы до великолепного интерьера.

– Это…

– Смотри! – Фауна чуть не завизжала. – Вон там!

Десерты, сверкающие съедобным золотом и в виде фантастических животных, были величиной с гостей. Крылатые ледяные драконы, прекрасные пастельные единороги, трехголовые адские псы. Они выглядели почти настолько же невероятно, насколько неаппетитно. Но гости маскарада, похоже, не находили ничего отталкивающего в том, чтобы отрезать бок у единорога, и наслаждаться ягодной начинкой, которая лично мне слишком напоминала кровь. Мое внимание переключилось на блюдо с фруктами в шоколаде, высота его была такой же, как и той ночью, когда Гнев испытывал меня на этот грех.

Я обвела взглядом комнату в поисках его и других принцев. Никто из них еще не прибыл на эту часть вечеринки. Я оглянулась на десертную скульптуру ледяного дракона.

– Кто выигрывал охоту?

– Я думаю, что Его Высочество. Казалось, он намеревался победить любой ценой.

– Гнев?

– А? О, да. – Фауна схватила меня за локоть, словно пытаясь удержаться от взлета. – Посмотри туда. Слухи подтвердились. – Тон Фауны был полон благоговения. – Он устроил комнаты для свиданий.

Как будто мотыльки, привлеченные пламенем разврата, мы подошли поближе. Порочные стеклянные залы выстроились вдоль западной стороны бального зала. Изнутри мерцал слабый огонь свечей, драпировка была аккуратно убрана, чтобы все проходящие вдоволь могли насмотреться на романтические представления, происходящие в этих не совсем личных покоях. Фауна крепко схватила меня за руку, ее глаза за радужной маской расширялись с каждой комнатой и парой, мимо которых мы проходили.

Сцены становились более раскованными, более дерзкими. Слава Богине, мы были замаскированы. Независимо от того, что я уже видела такие публичные проявления сексуальности, я поначалу не могла остановить смущения. Я ощущала жар румянца и знала, что мое лицо, должно быть, почти красное. У Фауны не было такой реакции: она изучала пары, словно запоминая определенные позиции. Если бы она вытащила блокнот, я бы не удивилась.

– Ты это видела? – В голосе Фауны была нотка признания. – Я понятия не имела, что столько людей может поместиться в такую маленькую камеру, не говоря уже о том, чтобы делать то, что они все делают, и поддерживать ритм. Это требует огромного мастерства.

– И выносливости. Это настоящий подвиг.

Она хихикнула и хлопнула меня по руке.

– Подумать только… это сцены укрощения. Я слышала, что Сумеречный сад намного рискованнее, чем мне изначально рассказывали.