Сзади я что-то почувствовал.

    Оглянувшись через плечо, я с радостью увидел, что Миск встал.

    Он положил переднюю конечность мне на плечо.

    Осмотрел Сарма и ряды царей-жрецов, его большие, движущиеся вбок челюсти открылись и закрылись.

    Цари-жрецы за Сармом остановились.

    В трансляторе Сарма послышались слова Миска:

    -  Ты ослушался Матери.

    Сарм молчал.

    -  От твоего гура отказались, - сказал Миск. - Уходи.

    Сарм задрожал, задрожали и стоявшие за ним царя-жрецы.

    -  Мы принесем серебряные трубы, - сказал Сарм.

    -  Уходи, - повторил Миск.

    И тут во множестве переводчиков по всему помещению послышались странные слова:

    -  Я помню его… я его никогда не забывала… в небе… в небе… у него крылья, как потоки золота.

    Я ничего не понял, но Миск, больше не обращая внимания ни на Сарма, ни на других царей-жрецов, бросился к Матери.

    Остальные цари-жрецы придвинулись, и я тоже подошел ближе.

    -  Как потоки золота, - повторила она.

    Я слышал эти слова в переводчиках царей-жрецов, приблизившихся к помосту.

    Древнее существо на помосте, выцветшее и высохшее, подняло антенны и осмотрело своих детей.

    -  Да, - повторила Мать, - крылья у него были как потоки золота.

    -  Мать умирает, - сказал Миск.

    Эти слова тысячу раз повторились в преобразователях, они повторялись снова и снова: это цари-жрецы повторяли их недоверчиво друг другу.

    -  Этого не может быть, - говорили одни.

    -  Рой вечен, - повторяли другие.

    Слабые антенны дрогнули.

    -  Я буду говорить с тем, кто спас мое дитя.

    Мне было странно, что так говорят о могучем золотом Миске.

    Я подошел к древнему существу.

    -  Это я, - сказал я.

    -  Ты мул? - спросила она.

    -  Нет, я свободный человек.

    -  Хорошо, - сказала она.

    В этот момент через ряды своих братьев прошли два царя-жреца со шприцами.

    Они собрались, должно быть, в тысячный раз делать ей укол, но она затрясла антеннами и отстранила их.

    -  Нет, - сказала она.

    Один из них, несмотря на ее запрет, хотел сделать укол, но Миск положил ему на плечо свою конечность, и тот не стал.

    Другой царь-жрец, пришедший со шприцем, осмотрел антенны Матери и ее тусклые глаза.

    Он знаком отозвал своего товарища.

    -  Разница всего в несколько анов, - сказал он.

    Сзади я услышал, как один из царей-жрецов повторяет снова и снова:

    -  Рой вечен.

    Миск положил переводчик на помост рядом с умирающей Матерью.

    -  Только он, - сказала Мать.

    Миск жестом велел отойти врачам и остальным царям-жрецам и настроил преобразователь на самый тихий уровень. Я подумал, сколько может держаться в воздухе послание из запахов, пока не превратится в неразличимую смесь, которую унесет вентиляционная система и выбросит где-то вверху, среди черных утесов замерзшего Сардара.