— Вот как, — Джишин сочувственно покачал головой, но Стасу упорно виделась некоторая наигранность в его жестах. — А что насчет нашего совместного предприятия? У нас, я так понимаю, с этим делом возникли некоторые проблемы?

«Вот мы и подошли, судя по всему, к самому важному».

— Знаешь, когда ко мне подошел Шин, сын главы теневого камня, и сказал, что ему передал привет аж сам Ио… Я очень сильно напрягся. — Джишин опасно сузил глаза. — Но когда чуть позже стало ясно, что к этому причастен и некий Широ Змей, то кое-что стало проясняться. Не поделишься? А то довольно неприятно сидеть за многие километры от дома и чувствовать, что в любой момент можешь стать изменником.

Стас бесстрашно взглянул на явно злого принца великого клана.

— Было довольно самонадеянно считать, что наши действия не привлекут ничьего внимания, — принялся рассказывать Стас. — Хоть мы и постарались исключить любое разглашение секретной информации со стороны наших людей, и в этом мы добились успеха, тем не менее мы не учли наличие у агентов семей.

— Они рассказали родным? — рассерженно процедил принц.

— К счастью, нет, пускай общий итог и не изменился. Просто среди их родных были агенты Ио. И они доложили о странных телодвижениях своих родственников. А дальше дело техники. Создать слежку и раскрыть всю цепочку.

— И чем нам это грозит? Раз мы еще не в тюрьме, значит ему от нас что-то надо. — мрачно протянул Джишин, правильно оценив ситуацию. — Он уже говорил, что хочет?

— Да, — кивнул Ордынцев. — И здесь начинается самое интересное. Ио заявляет, что он и еще несколько человек на самом верху не имеют ничего против того, чтобы ты набирал силу.

— Заговорщики? — было видно, что Джишину подобный вариант совершенно не нравится. — Хотят устроить переворот и свергнуть моего брата?

— Нет, — усмехнулся Стас. — Скорее, они желают, чтобы, когда вы с братом вырастете и Горо Сумада уйдет на покой, у старшего принца была бы оппозиция в твоем лице.

— Зачем им это? — немного растерянно спросил Джишин. Очевидно, он не так уж много времени уделял столь неочевидной политике. — Разве не проще влиять на одного лишь Идзуну?

— Вероятно, причин несколько, — задумчиво ответил Ордынцев. — Но я считаю, что дело в возможности продвигать различие идеи и предложения. Проблема однополярного круга власти заключается в том, что если какая-то идея на самом верху отклоняется, то с этим уже ничего не поделать. Причем идея может быть и впрямь стоящая, а правитель и его окружение могут ошибаться, но она все равно не будет принята в работу.

Стас сделал паузу, чтобы подобрать слова.

— Если же у власти, есть хоть какая-то оппозиция или даже просто не до конца подчиненная часть общества, то тогда уже и начинается диалог. В таком случае возможно обсуждение. И если ту идею не приняли на верху, с этой идеей можно прийти к другому лагерю и может быть что-то получится.

Стас криво усмехнулся, разведя руки.

— Так эта система должна работать в идеале. Ну и, конечно, наличие хотя бы пары сторон открывает перед предприимчивым человеком, вроде Ио, целый список возможностей. В том числе и не очень законных. Тут уж ничего не поделаешь.

— Значит ему выгодно чтобы брат не смог заставить меня исчезнуть? Дескать, если я стану сильнее, брат не сможет меня задвинуть?

— Точно.