Джишин ничего не говорил и лишь напряженно слушал.

— И к твоему сведению, жертв было не так уж и много. Я специально потратил время и силы, чтобы наоборот их снизить. А те, что все же случались, принадлежали почти исключительно людям старейшин.

Слова Стаса сочились ядом. Все же, как бы ему не хотелось это признавать, эмоциональные слова Джишина его задели.

— И да, погибшие старейшины были не только те, кто задумывали что-то против меня. Я не тронул часть из них и заменил их на тех, кто интриговал и против тебя, Джишин. Да-да, я устранил тех, кто поддерживал твоего брата и хотели твоей смерти. Более того, я сделал даже так, чтобы они перессорились, подозревая друг друга. Я день и ночь работаю над тем, чтобы облегчить наши жизни и выполнить свое обещание. Разве не так должны действовать, друзья?

Стас скривился.

— И теперь, после того, как мы не видели друг на друга несколько очень напряженных месяцев, вместо благодарности я слышу лишь обвинения и упреки?

— Хорошо, — эти слова давались Джишину очень тяжело. — Возможно ты и впрямь в чем-то прав. Тем не менее мертвители?! Их не просто так объявили вне закона почти что все кланы воителей! Да, как принц, я знаю, что ради победы и своего клана можно поступиться честью. Но даже так есть граница той тьмы, в которую можно входить!

Стас несколько секунд пристально разглядывал тяжело дышащего принца.

Ордынцев не хотел этого делать, но если он прямо сейчас не сорвет пластырь, то в будущем ситуация станет еще хуже.

Легенда про мертвителей была хороша для посторонних, но для знающего расклад Джишина она была подобно бомбе замедленного действия.

— Не было никаких воителей, — слова прозвучали и пути назад больше не было.

— Что значит не было? — остановился Джишин.

— Все это нападение было хорошо разыгранным спектаклем. Я не видел смысла привлекать Мертвителей, который могли неожиданно повести себя и действовать не по плану. Поэтому я сам создал и подчинил тех мертвецов, разыграв нападение. Найти подобные знания было тяжело, но я справился. А вырвавшаяся из подземелья древняя ёкай завершила мой план, уничтожив ненужных нам старейшин.

Правда правдой, но даже в такой ситуации Стас не собирался раскрывать все карты, рассказывая, что слишком хорошо знает Минору.

— Ты начал практиковать запретное искусство? — тихо спросил Джишин, потеряв дар речи.

— Ты опять начнешь что-то из серии — это бесчестно и некрасиво? Пора тебе отбросить эти наивные мысли, Джишин.

— Запретные искусства не просто так названы запретными. — было видно, что принц все еще растерян и не знает, что сказать.

— Уж поверь тому, кто знает, о чем говорит, — закатил глаза Стас. — Да, они опасны, но если соблюдать правила безопасности, то даже с запретными искусствами можно работать. А так, я повторю, у нас нет права отказываться даже от такой силы. О чести и запретах может задумываться лишь сильный. Слабые должны использовать все, что у них есть.

— Я… Мне, нечего сказать. Я не знаю, что делать, — Джишин опустошенно отвернулся, не желая смотреть на Ордынцева. Было видно, что вся эта ситуация по нему и впрямь сильно ударила. — Оставьте меня. Кенсей скажет вам, где расположиться. Что вам делать известно по свитку с миссией. Мне нечего добавить.

— Благодарю, вас командующий, — Стас сухо поклонился. — Не буду вас больше задерживать.

Джишин больше ничего не сказал, стоя спиной к ушедшему другу.