|
Эта совсем уже узенькая тропинка требовала величайшей осторожности при восхождении; более того, взбираться по ней можно было только по одному. На вершине этого уклона был плоский скалистый выступ размером примерно с избу или даже небольшой трактир. Немало требовалось сил, чтобы с тропы вскарабкаться на этот выступ, - там, где с легкостью проберется горный козел, человеку пройти куда труднее. Стоя внизу на тропе, хороший лучник достал бы стрелой до этого уступа, но с величайшим трудом.
Конан взобрался на каменную площадку и исследовал ее. Над ним гора круто брала вверх и через несколько сот пядей заканчивалась гребнем. Не было сюда никакого другого пути, разве что взобраться на гору с другой стороны, но вряд ли какие бы то ни было преследователи пойдут на это. Нет, Конан залез сюда единственно возможным способом, если кто-то не отрастит себе крылья или не пожелает потратить день или два, чтобы добраться до противоположного склона. Учитывая то, что атакующие будут вынуждены карабкаться сюда гуськом, опасаясь любого неверного шага, чтобы не покатиться вниз, лучшего места беглецы отыскать не могли. Конан вновь спустился на тропу. - Скоро наступит ночь, - сказал он. - И там, наверху, мы разобьем лагерь. - Он указал на каменный выступ. Возражений не последовало. - Я погляжу, не удастся ли поймать несколько кроликов или еще какой-нибудь мелкой дичи, - продолжил киммериец. - Вы же все взбирайтесь на уступ. Можете там пособирать большие камни на случай прихода непрошеных гостей. Все полезли наверх, а Конан отправился посмотреть, что он сможет предложить им на ужин. Маленького костерка оказалось вполне достаточно, чтобы обжечь двух кроликов и трех сусликов, коих удалось раздобыть Конану, и, хотя вряд ли это можно было назвать роскошной трапезой, урчание в пустых животах беглецов все же унять удалось. По склону струилось несколько горных ручейков, и по дороге они смогли утолить жажду, но и дичь оказалась более чем желанной. Трапеза в основном была завершена. Разори направился к самому краю утеса, дабы облегчиться. По другую сторону выступа сидели и тихо беседовали Фосулл с Вилкеном. Панхр показывал близнецам джатти разнообразные трюки со своей веревкой. Тро и Саб затаились у склона. Тэйли высосала из кости мозг и швырнула ее в огонь. Конан сидел рядом, дожевывая последний хрящик доставшейся ему порции кролика. - У меня не было времени поблагодарить тебя за наше бегство и за спасенную честь моей сестры, - проговорила великанша. - Не стоит. - Нет, все это твоя заслуга. Ночная прохлада заставила ее поежиться. - Тебе холодно? - Немного. Конан придвинулся и обнял Тэйли, насколько руки хватило. Она великанша, но она еще и женщина, и она ведь изгоняла боль из его тела. А он может хотя бы согреть ее. Прижавшись к нему, она проговорила: - Мой отец желает твоей смерти не меньше, чем смерти Дэйка. - Вот как? - Он убежден в том, что никто и никогда не должен узнать тайну джатти. - Но как насчет этой настойки забвения, о которой он говорил? Она пожала плечами: - Я никогда не слышала ни о чем подобном. Конан взглянул туда, где облегчался Разори. Казалось, Тэйли только сейчас осознала смысл ею сказанного. - Он шаман и, конечно, знает множество растений, мне неизвестных. И он ведь дал слово. Ее верность отцу была замечательна, но Конана эта последняя тирада вовсе не успокоила. |
