Мир изменился двести лет назад с появлением возможности сканировать память.

    Правда, это не сумело полностью уничтожить преступность. Оно лишь ее видоизменило. Почти исчезли преступные профессии, основанные на множестве мелких эпизодов. Сейчас, чаще всего, преступление можно совершить только один раз. И те кто решается преступить закон, стремятся сразу сорвать наибольший куш. Пример Ухула - яркое тому подтверждение.

    Интересно, когда ему пришел в голову замысел завладеть какой-нибудь царицей личинок? Для чего он так интересовался аборигенами? Потому, что рассчитывал рано или поздно сорвать большой куш? Или, все-таки, он начал изучать аборигенов из чистого любопытства? Кто знает? Может быть, он потратил на разработку этого плана все годы, которые жил здесь, на Бриллиантовой? Может быть этот план пришел ему в голову совсем недавно, когда он обнаружил у своих искнов необычные свойства?

    Ответа на эти вопросы я уже никогда не узнаю, поскольку Ухул мертв.

    Я - тоже преступник. Причем, не просто преступник, а исключение из правила, поскольку мне удалось в течении долгого времени водить закон за нос. Может быть, мне просто очень сильно везло. Как бы то ни было, но везение не может продолжаться бесконечно.

    И еще…

    Ухул перешагнул определенную черту, за которой стал оплачивать достижение намеченной цели жизнями других мыслящих. Мне этого удалось избежать. Надолго ли? И кем я буду себя считать, когда мне придется перешагнуть роковую черту? И какой частью себя я заплачу за то, что окажусь по другую ее сторону? И стоит ли свобода, моя свобода такой цены?

    Может быть остановиться прямо сейчас? Просто, сказать себе «хватит», и начать новую жизнь.

    Так ли уж много я потеряю от своей свободы, став центурионом инопланетного района? Вряд ли. У центуриона нет прямых начальников, кроме председателя совета мыслящих инопланетного района. Ну уж, с ним-то я как-нибудь справлюсь. И никакого ежегодного сканирования памяти. И никаких, то и дело возникающих на твоем пути стражей порядка, пытающихся напомнить о бурном прошлом.

    Что еще нужно для того, чтобы начать новую жизнь?

    И еще…

    Мараск, будь он неладен.

    Что с ним станется если я откажусь? Кого он сделает своим хранителем здесь, на Бриллиантовой? Кто сумеет сохранить его тайну? И не окажется ли он причиной настоящей гражданской войны? Причем, всего лишь для того, чтобы попасть в руки монстра, подобного Медоку.

    -  А почему ты не хочешь взять в хранители кого-то из аборигенов? - спросил я у Мараска.

    -  Мне нельзя, - ответил тот. - Понимаешь, я не совсем обычный царица личинок. Ни один род аборигенов не возьмет меня под свое покровительство.

    -  Но позаботится чтобы у тебя был хранитель?

    -  Да, позаботится. Я не имею право производить бриллиантовых муравьев, но все-таки являюсь царицей личинок.

    -  Почему ты не имеешь права производить муравьев? - спросила Маута.

    Прежде чем дать ответ, Мараск немного помедлил.

    -  У меня есть дефект. Я, не обладаю никакими свойствами, - наконец сказал он.

    -  То есть как? - удивилась Маута.

    -  Ну, вы же оба знаете, что царица личинок должна обладать какими-то чудесными по вашим понятиям свойствами.