Чиуну потребовалось ровно тридцать две секунды, чтобы понять, что именно произошло в то злополучное утро. Он начал объяснять это Римо на корейском языке.

– Что он говорит? – спросила Руби.

– Он считает, что это был налет с целью захвата рабов, – ответил Римо.

– Люшен – раб?! – изумилась Руби. – Да он всю жизнь ничего не делал. И все остальные, кого увезли вместе с ним, точно такие же лодыри.

Чиун кивнул и опять заговорил по корейски.

– Скажи ему, чтобы он прекратил говорить на этом смешном языке, – потребовала Руби.

– Он говорит, что ты сама смешная. Что у тебя смешной нос и глаза тоже. И ребенок у тебя будет самым безобразным на свете.

Руби повернулась к старцу.

– Я знаю, что ты говоришь по английски. Почему бы тебе не объяснить все по человечески?

– Ты – настоящий урод, – весело сказал Чиун.

Он не признался в том, что надеется получить от нее мальчика, более способного, чем Римо, потому, что Руби была умная, и это Чиуну нравилось. Если объединить внешность Римо и ее ум, можно надеяться на хороший результат. Он воспитает себе преемника без комплексов. Он не сказал и того, что вовсе не считает ее некрасивой. Это была своего рода игра: Чиун заметил, что, когда он обижает Руби, Римо берет ее сторону. И если обидеть ее как следует, то, может быть, удастся этим путем способствовать их сближению и рождению наследника Синанджу.

– Это был не просто рейд для захвата рабов, – уверенно сказал Чиун, – это была демонстрация силы.

– Вот видишь, – укорила его Руби. – Можешь ведь говорить нормально, когда захочешь.

– Она вовсе не урод, она даже симпатичная, – сказал Римо.

– Слишком тощая! – засмеялся Чиун.

– А ты, наверное, предпочитаешь жирных толстух из своей деревни. – Римо всерьез обиделся за Руби.

– Ты и сам не красавец, – сказала она Чиуну.

– Даже с грубиянами я стараюсь поддерживать разговор, достойный цивилизованных людей, – возразил Чиун. – А ты, девочка, переходишь на личности. В устах несимпатичной особы это особенно некрасиво. Но я не опущусь до склоки. Я понимаю, что у тебя и без того хватает проблем – с такой то внешностью.

Римо немного придвинулся к Руби. Чиун в душе ликовал.

– Послушай, папочка, – сказал Римо. – Не будем переходить на личности, давай ближе к делу. Почему ты считаешь, что это была демонстрация?

Чиун удовлетворенно кивнул и повернулся к Руби.

– Ты хорошо разбираешь английскую речь, дитя?

– Да, а что? – спросила она, чувствуя подвох.

– Я вот все думаю, хорошо ли ты слышишь с этими наушниками на голове.

– У меня на голове только уши, – возразила девушка.

– Я тоже так сначала думал, – сказал старец. – Но потом пришел к выводу, что эти штуки слишком безобразны, чтобы быть ушными раковинами.

И уже другим тоном Чиун пояснил, что в древнее время существовал такой обычай: перед началом сражения делали набег на стан противника, чтобы захватить людей и показать, как легко они могут быть превращены в рабов. Эго деморализовывало вражеское войско.

– Не беспокойся ни о чем. – Теперь Чиун продолжал начатый с Руби разговор. – Я уже все обдумал: у вас с Римо родится сын что надо.

– Проклятье! – вскричала девушка. – Ведь мы говорим совсем о другом – о том, как спасти Люшена. А если тебе нужен ребенок, иди в приют. Там есть сотни детей, которых они отдают на воспитание.

– Но он не будет сыном Римо. Римо должен дать мне своего ребенка. Мальчика.

– Если ты хочешь договориться об этом со мной, сначала помоги освободить Люшена.