Чиун указал на верхнюю полку книжного шкафа: там был спрятан репродуктор.

Мимо стола, заваленного оттисками воззвания, Римо подошел к окну в задней стене кабинета. Руби просмотрела все пачки воззваний. Из первых букв каждого слова воззвания складывалось слово «РАБ». Ее зоркие и быстрые глаза мгновенно схватили суть предлагаемой программы. Это была тщательно рассчитанная кампания: для начала – обещание разрешить все американские проблемы, потом призыв организовать массовый поход на Вашингтон и, наконец, приглашение принять участие в общенациональном референдуме, призванном обеспечить «права черных и безопасность белых». В Геттисберге ждали сигнала к выступлению боевики под командованием Блича, но, если бы хитроумный план Депау удался, не понадобилось бы ни единого выстрела. Войско Блича в этом случае просто сопровождало бы пятидесятимиллионную колонну американцев на пути к Вашингтону с целью форсировать проведение референдума за восстановление рабства.

Усиленный репродуктором голос повторил:

– Кто вы такие?

Римо жестом укачал Чиуну за окно. Там, внизу, на корме своего катера стоял Бейсли Депау с микрофоном в руке. Моторы были включены.

Чиун сразу все понял: из задней части кабинета открывалась дверь на лестницу, ведущую прямо на пристань.

– Оставайся здесь и постарайся его задержать, – шепнул Римо мулатке. – Отвлеки его.

– Что ему сказать? – спросила девушка.

– Это тебя надо учить заговаривать зубы? – удивился Римо. – Кричи, ругайся – представь, что это не он, а я.

Чиун и Римо вернулись назад тем же путем, что и вошли. Руби догадалась, почему они не воспользовались задней лестницей: Депау мог увидеть их и отчалить прежде, чем они его настигнут.

– Мы пришли, чтобы подписать, – громко ответила Руби на вопрос из репродуктора.

– Что именно? – уточнил Депау.

Она видела, что он стоит на корме, обратив глаза к окнам кабинета. Испугавшись, что он узнает в ней негритянку, она спряталась в простенок.

– Мы приветствуем поддержку, от кого бы она ни исходила. Но все таки кто вы?

И тут Руби увидела, как две мимолетные тени скользнули вдоль дома по освещенной солнцам лужайке и дальше – к причалу. Римо и Чиун сейчас ступят на борт моторки!

– Мы те, – ликующе закричала она, распахнув окно, – кто хочет тебя похоронить, полоумный янки! – И, уже не таясь, опрометью кинулась вниз по задней лестнице.

Когда она прибежала на пирс, Депау сидел на складном стуле на задней палубе своего судна, сделанной из тиковых досок; Чиун отдавал швартовы, а Римо пытался освоить технику вождения катера.

Депау взглянул на мулатку с нескрываемым отвращением. А она легко вспорхнула на борт, улыбнулась белозубой улыбкой и потрепала его по подбородку.

– Вот, парень, как это делается, – сказала она почти ласково. – Сначала мы забираемся в твою лодку, потом – в поместье. Вы и глазом не успеете моргнуть, как вся страна полетит ко всем чертям.

Римо удалось наконец привести катер в движение; он развернулся и вышел в теплые голубые воды Атлантики. Пройдя минут пять полным ходом, Римо снова перевел мотор на холостые обороты. Судно плавно закачалось на волнующейся зыби.

Когда он вернулся на палубу, Депау сидел, скрестив руки на груди поверх своего модного – голубого, в полоску – костюма.

– Я хочу видеть ваши полицейские значки, – сказал он Римо. – Давайте начнем с вас, молодой человек. – Он начал было подниматься со стула, но Римо положил руку ему на плечо и резко усадил обратно.

– У нас нет значков, – сказал он.

– Тогда какого дьявола вы так себя ведете? Врываетесь ко мне на катер, захватываете его, берете меня под арест! Кем вы себя считаете?

– А разве есть какая то разница между тем, что делаем мы, и тем, что сделали вы? – спросила Руби.