|
Психическая энергия может двигаться, так сказать, наружу, во внешний мир, устремляясь к таким объектам, как… ну, скажем, кожаная куртка, роскошный автомобиль и так далее. Многие ваши сверстники… Я вспомнил фон Эрнена и вздрогнул. - Я понял. Не продолжайте. - Прекрасно. А во втором случае эта энергия по той или иной причине остается внутри. Это самое неблагоприятное развитие событий. Представьте себе быка, запертого в музейном зале… - Прекрасный образ. - Спасибо. Так вот, этот зал с его хрупкими и, возможно, прекрасными экспонатами и есть ваша личность, ваш внутренний мир. А бык, который по нему мечется, - это высвободившаяся психическая энергия, с которой вы не в силах совладать. Та причина, по которой вы здесь. Он определенно умен, подумал я. Но какой подлец. - Я вам скажу больше, - продолжал Тимур Тимурович. - Я много думал о том, почему одни люди оказываются в силах начать новую жизнь - условно назовем их новыми русскими, хотя я недолюбливаю это выражение… - Действительно, на редкость гадкое. К тому же перевранное. Если вы цитируете Чернышевского, то он, кажется, называл их новыми людьми. - Возможно. Но вопрос тем не менее остается - почему одни устремляются, так сказать, к новому, а другие так и остаются выяснять несуществующие отношения с тенями угасшего мира… - А вот это великолепно. Почти Бальмонт. - Еще раз спасибо. Ответ, на мой взгляд, очень прост. Боюсь даже, что вам он покажется примитивным. Начну издалека. В жизни человека, страны, культуры и так далее постоянно происходят метаморфозы. Иногда они растянуты во времени и незаметны, иногда принимают очень резкие формы - как сейчас. И вот именно отношение к этим метаморфозам определяет глубинную разницу между культурами. Например, Китай, от которого вы без ума… - С чего вы это взяли? - спросил я, чувствуя, как за моей спиной сжимаются туго стянутые рукавами кулаки. - Так вот же ваше дело, - сказал Тимур Тимурович, поднимая со стола самую толстую папку. - Как раз его перелистывал. Он бросил папку назад. - Да, Китай. Если вы вспомните, то все их мировосприятие построено на том, что мир деградирует, двигаясь от некоего золотого века во тьму и безвременье. Для них абсолютный эталон остался в прошлом и любые новшества являются злом - в силу того, что уводят от этого эталона еще дальше. - Простите, - сказал я, - это вообще свойственно человеческой культуре. Это присутствует даже в языке. Например, в английском. Мы, что называется, descendants of the past. Это слово обозначает движение вниз, а не подъем. Мы не ascendants. - Возможно, - сказал Тимур Тимурович. - Из иностранных я знаю только латынь. Но важно здесь другое. Когда такой тип сознания воплощается в отдельной личности, человек начинает воспринимать свое детство как некий потерянный рай. Возьмите хотя бы Набокова. Эта его бесконечная рефлексия по поводу первых лет жизни - классический пример того, о чем я говорю. И классический пример выздоровления, переориентации сознания на реальный мир - это та, я бы сказал, контрсублимация, которую он мастерски осуществил, трансформировав свою тоску по недостижимому и, может быть, никогда не существовавшему раю в простую, земную и немного грешную страсть к девочке-ребенку. Хотя с первого… - Простите, вы о каком Набокове? - перебил я, - о лидере конституционных демократов? Тимур Тимурович с подчеркнутым терпением улыбнулся. |
