— Нет! — отрезал Митя. — Я в Саратов не поеду.

— Не поедешь? — Человек в бурке был удивлён и озадачен ответом. — Куда ж ты хочешь?

Митя немного подумал и вдруг решительно проговорил:

— К товарищу Чапаеву в отряд хочу… Раз отца убили, я буду вместо него с белыми драться.

— Вот ты каков!

Человек в бурке ещё пристальнее, но теперь как-то иначе посмотрел на Митю.

— А не мал?

— Ничего, справлюсь, дяденька! Я, поглядеть, ростом небольшой, а ловкий.

— Ну ладно, — после небольшого раздумья сказал человек в бурке, — ладно, быть по-твоему. Будем воевать вместе за Советскую страну! Исаев! — крикнул он небольшому чернявому пареньку, который стоял неподалёку и, улыбаясь, прислушивался к разговору. — Сведёшь мальчугана в обоз. Пускай его приоденут, покормят… У нас в отряде останется. Так и скажи — Чапаев приказал!

Неужели Чапаев?

— Это, значит, вы и есть?.. — оторопело спросил Митя, широко раскрытыми глазами уставившись на Чапаева.

— А что? — усмехнулся Чапаев.

— Не похожий, — выпалил Митя.

Чапаев усмехнулся ещё веселей.

— Чем же не похож?

— Я думал, у Чапаева ус чёрный… и конь рыжий… и сам повыше…

— Да ведь конь у меня, так и есть, рыжий. А усы, видишь, не удались… Ничего не поделаешь! Как тебя звать-то?

— Митя.

— Митя? Вот и хорошо! Ну, Митя, пока прощай, скоро свидимся.

Мальчик отвернулся — не хотелось ему разговаривать. Но человек в бурке ждал ответа.

И он скрылся в дверях ревкома так быстро, что Митя больше ничего не успел ему сказать.

А солнце сияло по-весеннему, ярко и тепло. Высоко в небе, как колокольчик, звенел невидимый жаворонок. Даже вода в большой луже на дороге засверкала, заблестела, заиграла… Хорошо стало кругом!

— А ну-ка, хлопец, без мечтаний! — проговорил Петя Исаев, главный ординарец товарища Чапаева. — Пошли! Буду тебя в отряд определять.

— Дяденька… — и веря и не веря тому, что произошло, спросил Митя, — дяденька, а он вправду Чапаев?

Петя Исаев в ответ засмеялся:

— Вот чудак! Да разве по нему не видно?

Митя стал кашеваром

Первое время Митя находился в обозе при походной кухне. Он помогал однорукому кашевару Федосею Михалычу.

В бою с белоказаками осколком гранаты Федосея Михалыча ранило повыше локтя. Долго лежал он в госпитале, и долго лечили его, а всё-таки руку пришлось отнять. Врачи признали Федосея Михалыча не годным к военной службе, но старик не захотел уйти из чапаевского отряда. «Кашу стану варить — и то от меня польза» — сказал он, возвращаясь в отряд.

Но варить кашу одной рукой было всё-таки трудно, и Федосей Михалыч был доволен, когда к нему в помощники определили Митюшку.

А Мите эти дела были знакомы. Не раз чистил он дома картофель, разжигал огонь, таскал воду, промывал крупу. Не мог нахвалиться своим помощником Федосей Михалыч. «Ну что за парень! Что за работничек!» — приговаривал он, поглядывая на Митино старанье.

Только мешать варево он ни разу Мите не доверил.

— В чём, в чём, а в этом деле, Митюшка, сноровка требуется! — говорил он, с трудом перемешивая одной рукой густую жирную похлёбку. — Не усмотришь, пропустишь — пригорит. Что нам тогда делать? Срам будет, коли мы наших бойцов пригоревшим кормить станем…

В обозе Митя привык ко многому.