-  Да больно надо! - огрызнулся Горовой, которого драматическая ситуация едва не рассмешила, напомнив собственное прошлое, когда его чуть не отчислили с факультета за «аморальное поведение».

    Он тогда вступился за девчонку, к которой приставали пьяные хулиганы. Подоспевшая, как всегда, к шапочному разбору милиция при виде трех ползающих у ног атлетически сложенного парня заморышей не разобралась в ситуации и забрала Даньку в кутузку. Естественно, потом, когда все выяснилось, его отпустили и извинились. Но информацию, отосланную в деканат по электронной почте, дезавуировать позабыли. Вот и пришлось чуток постоять на ковре.

    -  Что ты там вякнул? - напыжился «шеф».

    -  Больно надо, говорю, здесь учиться! Я и без вашей школы пишу не хуже, а то и лучше любого из присутствующих.

    От такой наглости «кисломордого» едва кондрашка не хватила.

    -  Ты, ты, ты.!! - только и мог он повторять какое-то время.

    -  Что здесь происходит? - раздался от дверей приятный и мелодичный молодой голос.

    Каи и младшие жрецы разом повалились ниц, а начальник согнулся в низком поясном поклоне. Заслышав предупреждающее поскуливание Упуата, студент тоже счел необходимым последовать примеру других. Развернувшись для начала лицом к двери, он затем распростерся на полу, украшенном глазурованной плиткой.

    -  Кто мне объяснит, почему шум? - с досадой повторил пришедший. - И встаньте, наконец!

    Данька поднялся и исподтишка принялся разглядывать новое лицо.

    Это был парень лет шестнадцати или около того. Стройный, но не очень высокий, с изящными руками и ногами. Красивое лицо с тонкими чертами пылало гневным румянцем. Голову юноши покрывал полосатый платок - немее, положенный по статусу фараону и его близким. Как и Данила, молодой человек был бос и полуобнажен. Из одежды на нем имелся лишь традиционный передник. Но не гладкий, а гофрированный. Он поддерживался широким поясом из змеиной кожи с металлической пряжкой в виде овала-картуша с превосходно исполненными иероглифами.

    «Джедефхор», - прочитал надпись молодой археолог. - Ага! Хозяин припожаловал».

    -  Всему виной, о милосердный царевич, - выступил вперед «шеф», постаравшийся сменить кислую мину на своей физиономии на более приветливую и подобострастную, - этот никчемный неджес.

    Принц перевел взгляд на Даньку. Москвич с удивлением отметил, что глаза у Джедефхора были… голубыми.

    -  Ты снова проштрафился, Джеди?

    «Ого, да мы, выходит, лично знакомы с его высочеством!»

    -  На этот раз дело зашло далеко, клянусь светлым Ра-Атумом! Этот негодяй, напившись вдрызг, зверски избил достойного Неферкаптаха, своего опекуна. По своему милосердию, купец ограничился лишь тем, что отказался впредь вносить плату за обучение этого злодея ремеслу писца. И вот, вместо того чтобы покаяться и достойно принять наказание, этот помет шакала начал бахвалиться, что пишет лучше любого из нас. Представляете, ваше высочество! Он, который еле-еле способен нацарапать пару священных знаков, именует себя искусным писцом! Уморил, клянусь светлым Ра-Атумом, уморил!

    Царевич снова вонзил в Горового цепкий взгляд холодно-ледяных очей.

    -  Ты говорил это, Джеди?

    Парень принял вызов:

    -  Да, ваше высочество!

    -  Охальник! - заорал «кисломордый».