Повернувшись, чтобы взять коробку, Лесли протянула руку, и в тот же момент раздался звонок в дверь. Она посмотрела на Лорен.

— Я открою, — сказала та. — Кто бы это мог быть?.. Мы, кажется, никого не ждем.

И вдруг, одновременно охваченные одной и той же мыслью, они кинулись к двери. Кен вернулся!

Затаив дыхание, дрожащей рукой Лорен открыла дубовую дверь. И… разочарованно вздохнула.

— Мартин! Привет, — отступив назад, она повернулась к сестре, — Лесли, посмотри-ка, кто пришел.

Вошел Мартин, и Лесли изумленно взглянула на него. "Боже, — подумала она, — какой большой! Здоровый, как бык. Должно быть, в нем фунтов двести пятьдесят, а может, и больше". Его добродушное лицо, когда он улыбался, было испещрено веселыми морщинками. Каштановые волосы были коротко пострижены, глаза сияли.

Невозможно было поверить, что этот громадный мужчина и был тем самым длинным мальчишкой, которого они знали в детстве, что когда-то худой подросток превратился в такого медведя. А ведь это первый мужчина, который поцеловал ее. Не осталось и тени сходства.

— Я вам помешал? — спросил он густым басом, так гармонировавшим со всем его обликом.

— Нет, — поспешно, но вежливо ответила Лорен. — Заходи. Лесли, почему бы тебе не проводить гостя в гостиную, пока я закончу с обедом. Ты обедал, Мартин?

— Нет. Думал сгонять в Портленд, но снегопад разрушил все мои планы. Я поем с родителями позднее.

— Ну, если хочешь, пообедай с нами, — предложила Лорен.

Мартин кивнул, улыбнувшись:

— Хорошо. Но вы уверены, что это вас не стеснит?

— О, нет. Я думаю, будет чудесно, если ты пообедаешь с нами. Мы ведь столько лет тебя не видели, правда, Лесли?

Лесли чувствовала себя немного неловко, но ответила как можно вежливее:

— Да, конечно. Оставайтесь, Мартин, пожалуйста, — она не знала, как отреагирует на него сумасшедший профессор из Колорадо, но это, должно быть, будет интересно. — Проходи в комнату, Мартин, — сказала она непринужденно, — снимай пальто, я повешу его в шкаф.

Мартин, стоя посреди гостиной, как галантный кавалер, дожидался, пока она не войдет и не сядет, и лишь потом сам опустился на диван. Она же устроилась в кресле напротив. Лесли разглядывала Мартина и никак не могла привыкнуть к тому, как он изменился.

Его же лицо сияло.

— Сколько лет прошло, а, Лесс?

Она улыбнулась. Он был единственным человеком, кроме Филиппа, который называл ее Лесс.

— Да, — согласилась она, — я даже не знаю точно, сколько.

— Шестнадцать этим летом. Помнишь? Мне было восемнадцать, а тебе шестнадцать… Теперь мне тридцать четыре, из чего следует, что тебе где-то около тридцати двух…

Глядя на него, она испытывала странные чувства, словно перед ней сидит совсем другой человек, говорит совсем другим голосом. А ведь это друг ее детства.

— Ты превратилась в очень красивую женщину, Лесс, хотя я всегда знал, что так и будет. Это всегда происходит с красивыми девушками.

— Спасибо, Мартин, — она покраснела, не зная, как ответить на его комплимент, затем наконец сказала: — Ну, и ты очень симпатичный, — и до того, как он, улыбнувшись, смог что-либо ответить, она спросила: — А ты женат? Где ты был? Расскажи что-нибудь о себе.

— Я разведен. Дважды был женат, но что-то не вышло… У меня двое детей в Вирджинии от первого брака: мальчику десять и семь лет дочке.