|
Побывала в костромских лесах, в таинственной секте голбешников, откуда, словно посланец из прошлого, появлялся в Москве «юродивый» Михаил Круглов, который, когда сбрасывал маску, оказывался чрезвычайно умным и многознающим человеком, явно приобщенным к тайному знанию, которым не спешил делиться. Похоже, называя Женю ведьмочкой, Николай отнюдь не преувеличивал, так как ее знания и приобщение к мистической силе уже были весьма значительными. Барченко видел, что не ошибся в Жене, которая за эти годы значительно развила свои сверхъестественные способности, даже превзойдя его.
Но основным занятием Жени являлась организация и руководство работой по расшифровке таинственных свитков, обнаруженных в Крыму. Работа, которая, она считала, потребует нескольких месяцев, растянулась на долгие годы. Порой Жене казалось, что эти усилия подобны Сизифову труду и напрасны… Потом она успокаивалась, привлекала все новых специалистов, и постепенно свитки начали раскрывать свои секреты. В начале тридцатых годов в кабинет Барченко вбежала сияющая Женя. — Костюхов обнаружил ключ, а Гоппиус им воспользовался, и в результате коллективной работы за последний месяц удалось расшифровать треть свитков! — радостно заявила она. — Просто не верится, что стена, которую безрезультатно долбили на протяжении стольких лет, так просто поддалась. В свитках содержатся древние языческие ритуалы, которые проводили жрицы, и среди расшифрованных — подробный ритуал вхождения в Иной Мир! — Молодец, Женя! — сдержанно похвалил Барченко. — Гоппиус мне уже докладывал, что работа успешно идет к концу. Подождем, когда расшифруете все свитки, а потом посидим, поломаем мозги, подумаем над ними. — Александр Васильевич! Вы слышите, что я сказала?! Расшифрован древний ритуал вхождения в Иной Мир! Ведь это шанс для установления контакта. Если требуются добровольцы, я готова первой пройти через это! — Что ты предлагаешь, Женечка? — Провести эксперимент вхождения в Иной Мир! И добровольцем… — Будешь ты. Понятно. Но вхождения куда? Что собой представляет этот Иной Мир? Я тебе уже говорил, что, возможно, Иной Мир — это смерть! — Которая обставлена сложным ритуалом, хранившимся в тайне?! — А почему бы и нет? Сломать шею очень просто, а вот поставить ее на место бывает невозможно. Ты слишком увлекаешься для настоящего ученого, в тебе много авантюризма. Извини, но это так. Давай дождемся окончания расшифровки. А потом будем думать. — Опять ждать! — Да, надо ждать. Вся жизнь проходит в ожиданиях… Пока не заметишь, что она почти прошла… Годы идут, я не молодею, но все равно надеюсь, что добьюсь организации экспедиции в Тибет, на поиски Шамбалы. — Если честно, я не разделяю вашего оптимизма. Средства на содержание лаборатории, несмотря на титанические усилия Глеба Ивановича, с каждым годом все сокращаются. Дорогостоящая экспедиция — это такой же миф, как и тот, который она предполагает раскрыть. — Времена меняются. Я все же верю, что увижу Тибет. — Помните, я показывала письма… — Помню. Понимаю, что ты этим хочешь сказать, но ничего другого ответить не могу. — Александр Васильевич, неужели вы не видите, что страна меняется, что на смену революционным романтическим грезам о всеобщем благоденствии пришла циничная диктатура иллюзорной идеи счастливого будущего, которой кормят народ, при этом нещадно его эксплуатируя. А любые проявления свободомыслия поддаются остракизму, и если человек не исправляется, то его нещадно уничтожают. Сколько деятелей науки и культуры от этого пострадало! — Женечка, я разделяю твои мысли, но не стоит этого говорить даже в узком кругу друзей. |
