|
– Я говорил своим людям, что я не подкупился послужным списком Галатина, извините, майора Галатина. У него недостаточно опыта работы полевых условиях, насколько я знаю, но мне предоставили возможность судить на основе личного знакомства. Что не соответствует нашим приемам работы в Штатах. Там мы ориентируемся по послужным спискам. – Мы здесь ориентируемся по характеру, – холодно сказал Хьюмс-Тельбот, – сэр. Шеклтон слабо улыбнулся. Ну, наконец-то он зацепил этого мальчишку с несгибаемой шеей. – Ваша разведка вполне могла порекомендовать Галатина, но для меня это не стоит и лопаты дерьма, – он пыхнул дымом из ноздрей, и в глазах его появился яростный огонек. – Я понимаю, что Галатин – не настоящее его имя. Раньше он был Михаил Галатинов. Он русский. Правильно? – Он родился в Санкт-Петербурге в 1910 году, – последовал осторожный ответ. – В 1934 году стал гражданином Великобритании. – Да, но Россия у него в крови. Русским доверять нельзя. Они пьют слишком много водки. – Он стряхнул пепел в пепельницу позади водительского сиденья, но его действия были неточны, и большая часть пепла просыпалась на его начищенные до блеска ботинки. – Так почему он оставил Россию? Может, его там разыскивали за преступление? – Отец майора Галатина был армейским генералом и другом царя Николая Второго, – сказал Хьюмс-Тельбот, глядя, как в желтом свете фар разворачивалась дорога. – В мае 1918 года генерала Федора Галатинова с женой и двенадцатилетней дочерью казнили советские партийные экстремисты. Юный Галатинов сбежал. – И? – подтолкнул Шеклтон. – Кто провез его в Англию? – Он приехал сам, устроившись матросом на грузовом судне, – сказал капитан, – в 1932 году. Шеклтон курил сигару и обдумывал сказанное. – Постойте, – спокойно сказал он, – вы говорите, что он скрывался от карательных органов России со времени, когда ему было восемь лет, до того, как ему стало двадцать два года? Как ему это удалось? – Не знаю, – сознался Хьюмс-Тельбот. – Вы не знаете? Ну, я-то думал, что вы, ребята… Считается, что вы знаете о Галатине все. Или почти все. Разве у вас не ведется проверка личных дел? – В его личном деле есть нечто вроде пробела, – он увидел впереди сквозь сосны смутное свечение. Дорога повернула, ведя их в сторону светящихся фонарей. – Часть информации засекречена, доступна только для управления разведки. – Да? Ну, уже этого достаточно, чтобы я не хотел поручать ему эту работу. – Полагаю, что этот период жизни майора Галатина связан с теми людьми, которые остались верны памяти царского окружения и помогли ему выжить. Раскрыть эти имена было бы… Скажем, более чем неблагоразумно. Маленькие домики и жмущиеся друг к другу деревенские строения вынырнули из мороси. Маленький белый указатель гласил: «Эндорс Рилл». – Если мне будет позволено, я поведаю вам анекдотичное предание, – сказал Хьюмс-Тельбот, мечтая запустить в этого мрачного американца дымящуюся гранату. – Насколько я понял, был в Санкт-Петербурге легендарный Распутин, который наслаждался… Любовными связями с различными дамами, несколько из которых в 1909 и 1910 годах родили детей. Одной их этих дам была Елена Галатинова, – он взглянул Шеклтону в лицо. – Распутин мог бы быть настоящим отцом Михаила Галатинова. Из горла Шеклтона вырвался слабый кашель от сигарного дыма. Послышался звук мягкого барабанного постукивания пальцами. Мэллори, водитель, слегка постучал по стеклу и нажал на педаль тормоза «Форда». Автомобиль замедлил ход, дворники счищали со стекол дождь и лед. Хьюмс-Тельбот опустил стеклянную перегородку, и Мэллори сказал с заметным оксфордским выговором: – Прошу прощения, сэр, но я думаю, нам нужно остановиться, чтобы спросить дорогу. |
