К тому времени, как она выпила чашку кофе и через веранду вышла на задний двор, все ее мысли о помощи Люку улетучились. До рассвета оставалось минут десять, и она внимательно осмотрела безграничную гладь Атлантического океана, потом медленно повернулась и оглядела дом Амбросини на западе и дом Танненбаумов, затем также неторопливо перевела взгляд на высокий серый дом Уэстерфилда, что громоздился по другую сторону шоссе на своем фундаменте из твердых пород древесины. Пока она смотрела на него, наверху в спальне зажегся свет. Она удивилась этому, потому что не знала, что Уэстерфилды уже здесь: обычно они приезжали сюда только после Рождества. Что ж, может, дом сдавался, надо будет спросить у Люка, когда она встретится с ним. Если он вышел возиться со своими лодками, то, конечно, тоже заметил этот свет. Она повернулась лицом на восток, в сторону Байя-Хонда, увидела, что небо стало светлеть, и подумала: какого черта Люк перегоняет лодки в бухту. Конечно, она слышала накануне вечером ураганное предостережение, но небо вовсе не выглядело тревожным.

Она подумала, как было бы здорово оказаться сейчас в море, и затем — потому что ей был тридцать один год, а она с самого раннего детства мгновенно воплощала каждую мысль в действие — она быстро прошла к пристани и спрыгнула в свою лодку. Она отвязала канат от носа лодки, запустила мотор и освободила от линя корму. Затем повернула лодку носом в море и двинулась вперед. По мере удаления от берега дно быстро понижалось, с трех футов до восьми, а дальше, на расстоянии полумили, даже до тринадцати. За прибрежной полосой глубина резко увеличивалась, образуя Хок-Чэннел, где она уже составляла сорок футов и больше, вполне достаточно, чтобы здесь мог безопасно пройти океанский лайнер глубокой осадки. Не доходя до пролива, она изменила направление движения лодки, прошла на юг миль семь, а потом выключила мотор и предоставила лодке двигаться по воле волн. Она прикинула, что глубина воды под ней приблизительно футов двадцать пять — тридцать.

Сэм посмотрела на часы и увидела, что уже без пяти семь. Она встала на ноги в маленькой лодке, запрокинула руки за голову и одной рукой пробежала по своим светлым, коротко остриженным волосам. Затем, улыбаясь без особой причины, а просто от того, что начинался еще один прекрасный день, она запустила мотор и весело двинулась в обратный путь к острову.

Таблица была напечатана типографским способом.

Пристань

2-8108

2-8985

Ресторан

2-8369

Колмор

2-8217

Пэрч

2-8670

Чамплин

2-8989

Стерн

2-8406

Уотс

2-8826

Амбросини

2-8348

Хэннигэн

2-8105

Танненбаум

2-8572

Поглядывая на таблицу, Люк вдруг сообразил, что номера под каждым именем были последними пятью цифрами телефонных номеров в Охо-Пуэртос. Его собственный номер был 872-8108, вторым в его клеточке был номер телефона в будке, установленной снаружи у конторы. Телефон Бобби Колмора — 872-8217, а телефон Сэм, который он знал наизусть, — 872-8826. Он взглянул вверх на часы, висящие на стене конторы напротив его стола. Они показывали без пяти семь.

— Все понял, Костигэн? — спросил Бенни.

— Нет, не понял, — сказал Люк.

— Ну, потерпи. Может, еще до тебя дойдет.

— Слушайте, — сказал Люк, — если вы думаете, что в сейфе есть деньги, то это не так. Я отнес их в банк днем в пятницу.

— Это правда? — спросил Бенни.

— Да, — ответил Люк.

— Ай-ай-ай, — сказал Бенни, и у Люка появилась уверенность, что тот все время знал, что сейф пуст.