Глава 13

Сергею разрешили вставать. Придерживаясь за спинку кровати, он подходит к окну, опирается на подоконник и смотрит на улицу, где порывы ветра срывают с деревьев желтые листья. Ольга стоит рядом, пытается поддержать Сергея под локоть, но он сердится.

– Что ты меня, как калеку, опекаешь?

Она замечает, что у Сергея подавленное настроение, он молчалив и хмур, но боится спросить о причине. Она ждет с тревогой и страхом.

– Тебе очень больно? – все же спрашивает она, чтобы хотя бы начать разговор.

– Не столько больно, – нехотя отвечает Сергей, – сколько…

– Ну что? Что? Не молчи! Я же вижу, что тебе плохо!

Сергей не сразу признается:

– Мне все не дает покоя человек, который в меня стрелял.

Опять эта проклятая тема! Опять будет продолжаться ложь. Но Ольге уже легко лгать. Она уже профессионалка, она уже наизусть знает, что говорить, каким тоном говорить и как при этом делать честное лицо.

– Приходил человек из милиции, – говорит Сергей. – Спрашивал, видел ли я того, кто в меня стрелял, и есть ли у меня враги, и кого я подозреваю. А кого я подозреваю? – сам себя спрашивает Сергей, но не отвечает и даже плечами не пожимает, только лицо его становится еще более хмурым и на лбу появляются глубокие морщины.

– Так кого же? – едва слышно спрашивает Ольга, а у самой руки холодеют от предчувствия, что надвигается катастрофа.

Сергей поворачивается к Ольге и внимательно смотрит ей в глаза. Ей кажется, что ее лицо начинает таять, словно мороженое у костра, что вся ложь, скопившаяся в ее глазах и губах, теряет опору и валится пудовой гирей, оттягивая кожу. Она прикусывает губу, чтобы не упасть в обморок.

– А ты видела его? – спрашивает Сергей.

– Кого? – шепчет она.

– Кто в меня стрелял.

Она кивает и опускает голову. «Сейчас я во всем признаюсь, – думает она. – Сейчас я наберусь смелости, сделаю глубокий вздох и все расскажу. Расскажу, как спрятала Глеба у себя, как таскала ему сосиски, как спала с ним…»

Она уже не сомневается, что Сергей услышал ее мысли, что прочитал на ее лице правду, что сейчас со всего замаха влепит ей пощечину… Но нет. Он берет ее за плечи и притягивает к себе.

– Не волнуйся, – утешает он. – Постарайся сосредоточиться и описать его как можно точнее. Какой у него был рост?

– Как у тебя, – шепчет Ольга и с опозданием понимает, что уже солгала – Глеб на полголовы ниже Сергея. А ложь – как шлюзы. Только раз поднял заслонку, и хлынет неудержимый бурный поток, и будешь уже лгать дальше все изощреннее и увереннее.

– Как он выглядел?

– Худощавый, – отвечает Ольга.

Сергей начинает волноваться. Ольга замечает, как напрягаются на его скулах желваки.

– Ты лицо его разглядела?

– Да… Он был небритый. Нос крупный…

– А еще? Еще что заметила?

– Ну, вроде как шрам на лице.

Сергей резко поворачивается к окну и ударяет кулаком по подоконнику.

– Так я и думал, – сквозь зубы произносит он. – Это Баргиш.

– Вы беременны, – сказала врач, садясь за стол и что-то записывая в учетном журнале. – Что будем делать? Сохранять?

– Аборт, – ответила Ольга, одеваясь.

Врач вздохнула, покачала седой головой, выкрашенной местами фиолетовыми чернилами.

– В стране демографический кризис, к середине века население страны уменьшится вдвое, а вы так легкомысленно заявляете: аборт!

– Если вас беспокоит кризис, то вы и рожайте, – спокойно ответила Ольга.