— А та женщина из объявления? Где живет она?

На ее лице появилось выражение идиотской хитрости.

— Это стоит денег, в том-то все и дело.

— Я дам тебе пятьдесят долларов. — Покажи!

Я достал бумажник и дал ей банкнот, полученный в качестве премии от Фран Армистид. Я был, пожалуй, рад избавиться от него, хотя и на этот раз почувствовал нечто унизительное для обеих сторон. Словно заплатил первый взнос за этот номер и его обитательницу. Она поцеловала бумажку.

— Ты упал с неба! Я выберусь из этой дыры!

Но комнату она оглядела так, словно это был кошмар, повторяющийся в ее снах бесконечно.

— Ты хотела рассказать мне, где живет женщина из объявления.

— Хотела? — она казалась встревоженной. Помолчав, нехотя сказала: Она живет в таком большом старом доме в лесу.

— Выдумываешь?

— Не выдумываю.

— О каком лесе ты говоришь?

— Где-то на Полуострове. Я не обращала большого внимания на дорогу.

Была в отключке после эйнштейновского сеанса.

— Эйнштейновского сеанса?

— Угу... Это когда человек долетает до конца галактики, до самой последней звезды, где кончается космос...

— И где же на Полуострове?

Она потрясла головой, как трясут остановившиеся часы.

— Не помню... Столько этих мест, одно за другим... Я не помню, где именно...

— Как выглядит дом?

— Он был очень старый, двухэтажный... нет, трехэтажный... У него две круглые башенки, по одной с каждой стороны...

Она подняла руки и помахала ими.

— Какого он был цвета?

— Кажется, такой серый... Он казался серо-зеленым между деревьями.

— Какими деревьями?

— Дубами, — сказала она. — И соснами... Но в основном дубами.

Я с минуту подождал.

— Что ты еще помнишь?

— Наверное, это все. На самом деле меня там не было, понимаешь? На самом деле я была где-то возле Арктура и смотрела сверху... Ага! Между деревьев бегал громадный пес. Дог. Он лаял достаточно грозно... Демонстрируя, она залаяла басом.

— Пес был из этого дома?

— Не знаю... Наверное, нет. Да, помню, я подумала, что он похож на потерявшегося. Это тебе что-то дает?

— Не знаю. В какой день это было?

— Кажется, в воскресенье... Я говорила, что мы выехали из Сакраменто в воскресенье, правда?

— Маловато за пятьдесят долларов...

Она смутилась и испугалась, что я отниму у нее деньги.

— Если хочешь, я могу переспать с тобой...

Не дожидаясь моего ответа, она встала и сбросила розовый халат на пол. Тело у нее было юным с высокой грудью и узкой талией, она казалась даже хрупкой. Однако, плечи и грудь покрывали синяки, словно ордена за верную службу. Это была преждевременно угасшая девушка. Она подняла на меня глаза. Уж не знаю, что она прочла на моем лице, однако произнесла:

— Эл меня немного поколотил. Он был жутко голодным после тюремного поста. Кажется, ты меня не хочешь, да?

— Спасибо тебе. У меня был тяжелый день...

— И ты меня с собой не возьмешь?

— Нет.

Я дал ей свою карточку и попросил, чтобы позвонила за мой счет, если что-нибудь вспомнит.

— Вряд ли, — сказала она, — у меня память, как сито...

— Ну, если тебе нужна будет помощь...

— Помощь мне нужна всегда. Но ты обо мне больше и слышать не захочешь...

— Ну, как-нибудь переживу.

Она положила руки мне на плечи, приподнялась на цыпочках и мазнула по моим губам своими, грустными и безвольными.