|
У мелкого бармалея или КШР – простая аптечка; у тарантула-кентавра-страуса – побольше, медицинский бокс; у крупных платформ – серьезной емкости медкомплекс. Там все по-взрослому, есть даже тяжелые препараты, типа стероидов или мощнейших обезболивающих-стимуляторов. И хотя никто не рискнет спереть полный контейнер – каждый третий отважится вскрыть и поиметь от щедрот. Попался – твоя проблема; но если не вскроешь, оказавшись в Погрузочном, не притащишь в клювике вечером – будешь наказан. Голодом или отлучением от прошмандовок – не важно. В зависимости от отягчающих. Способ найти можно – особенно если смекалку включить. Медицина осматривается и сортируется – и несется Доку. Док отличается ярко выраженным талантом к двум вещам: упарываться веществами и лечить. Из полученного он одинаково талантливо может собрать что-то нужное для лечения… или хрень для отправки собственного мозга познавать тайны Вселенной. По этой части он тот еще выдумщик.
– …Шестьсот сорок пять!.. Еще Пищеблок. Пищеблок должен дарить нам два рациона в сутки – ведь с отрядов Общих работ туда отправляют немало людей. Поломои, посудомои, грузчики, прочая подсобная шушера… Как номер утырит у жрунов Пищеблока пайку – не наша проблема. Но в клюве притарань. Рационы Пищеблока та еще погань – но голод не тетка, и нам они нужны. – …Семьсот двадцать!.. Отряды Общих работ кидают повсюду, и в этом большой плюс. Мы тащим все что плохо лежит, несем все, что хреново закреплено и лишено присмотра. Наших крысюков ловят крысы других отрядов – конкуренцию не любит никто – наших крысюков ловят капо и карлы, наших крысюков ловят порой и контроллеры, торчащие здесь и там. Ловят – и наказывают, ссылая в Морильню на компост. Ловят… но отряд продолжает жить. И прежде всего – благодаря буграм. Смоле, Пану, Желтому и мне. Спаянные смесью из говна и палок – нужностью друг другу, выгодой, инстинктом выживания и, хочется верить, мизерной каплей того, что называют дружба – мы живем и жить даем другим. И мало в каком отряде есть такая спайка между бугром и номером. – …Восемьсот одиннадцать!.. Времени все меньше – и мы шепчемся все торопливее. Считаем на пальцах, прикидываем кому и куда. Следить за нашим стадом, направлять, рулить – и, если припрет, разбираться с конкурентами из других отрядов. – Девятьсот! Время! – ревет в коридоре капо-два. Сыкун тут же реагирует. – Господин капо, Второй отряд Общих работ порядок навел! Капо-два уже здесь. Он стоит на пороге, ждет, пока крысы выстроятся в проходах между трехъярусными койками. Входит, придирчиво осматривая камеру и задумчиво грызя щепочку. В этих выпендрежных мелочах нашего капо особый шик – ведь эти щепочки ему делают специально. А еще у капо-два слабость к коже. К черной коже. Гребаный садомазо… Мало кто знает, где он достает ее, и еще меньше знают, где берет средства для ухода – но стать лакеем капо-два мечтает треть отряда. Чистить, мыть, сушить, ваксить и полировать эти его сапоги, ботинки и ремни с портупеями – дело не одного часа. И это куда легче, чем впахивать, надрываясь и зарабатывая грыжу на Общих работах. А еще у капо-два есть стек – и он, прохаживаясь по камере, похлопывает им по черненому, напидоренному до блеска, сапогу. Стек ему сделала первая бригада нашего отряда, обтянув жесткий прут кожей – и в благодарность за это три дня номера бригады курили бамбук, отлынивая от работ. Сраные жополизы… – Чисто?. |
