Мы, дождавшись отбоя, спросим разрешения у капо – и оттащим тебя к Доку в Медчасть. Витающий во Вселенной после очередного эксперимента с дурью Док может и не проснуться – и тогда утром на телесном осмотре капо, ночью разрешивший визит к Доку, выведет тебя из строя и доложит о повреждении инвентарной единицы ближайшему контроллеру. Ты, обосравшись от страха, дернешься бежать – но контроллер срежет тебя очередью. И тебя отнесут в Химию на компост. Если же Док придет в себя – ты спасен, ибо лечит он даже в состоянии разговора с Внеземным Разумом.

Ты спасен – но после этого есть два варианта: либо в бездонный карман Дока перекочует что-то из нашего хабара – либо он даст задание. И на очередной планерке мы будем решать, кто займется делом. Ибо долг, не отданный Доку, грозит отлучением от Медчасти. А это та же смерть.

– …Сто тридцать пять!..

Смола, почесывая подбородок, уже густо поросший щетиной, сопит. Смола мало спал. Смола изволил всю ночь трахать в Норе свою любимую шлюху. Когда Смола на всю ночь зависает у этой давно зарвавшейся бляди, мы долго спорим о ценностях, нужных ему на оплату услуг. Но Смола наш брат, а слабости братьев мы уважаем. Чернь не просто слабость – Чернь его проклятье и наслаждение. Только ради неё Смола скоблит стеклом морду, желая быть гладким и нежным, как жопка младенца.

«А я говорю, что он гребаный жентильом, – мурчит Док, обпоровшись настоянного на тоннельной плесени стекломоя. – Романтик и безмозглый долбодятел. Когда у него провалится нос и распухнут суставы, когда, лежа в моей палате, он станет ссать только через трубку – тогда он поймет, что любовные отношения с блядями – пусть даже и красивыми! – крайне сомнительное удовольствие. В отличие от совершенно несомнительного сифилиса, подхваченного в ходе этой гребаной романтики…»

Док у нас, сука, иногда просто душка. И добряк. Это все знают.

– …Двести сорок семь!..

Прежде всего нужна вода. Чистая вода приходит в больших бочках – но мы храним ее в трехлитровых флягах. Да еще держим про запас армейские, каждая по литру. Для добычи же и переноски у нас есть плоские бурдюки-гидраторы. Тоже, кстати, не вдруг добудешь такой… Слить литр – не просто. Донести до камеры – еще сложнее. И потому вода ценнее золота. Золото тоже в ходу – на наших харчах зубы летят быстро, а золото для протезирования лучше, чем сталь. Да и понтово, засветить золотой фиксой… Фиксами, кстати, рулит Фикса, помогальник Дока. Но наковырять золота с контактов у механизмов, поступающих во Внутренний Приемный Док, куда проще, чем слить воду.

– …Четыреста три!..

Особое внимание к парням, отправляемым на выгрузку во Внешний Погрузочный. Завод отгружает очередные партии боевых машин регулярно, куда – хер знает, это интересует нас не так сильно, как хабар. И с механизмов можно дернуть полезного – каждая боевая единица комплектуется и медициной, и аккумулятором, и оружием. С оружием, понятно, такое сотворить невозможно, за ним особый контроль, и машины раздолбают любого, стоит только протянуть ручонки – но тырить медицину мы давно уже наловчились.

Меднаборы разные. У мелкого бармалея или КШР – простая аптечка; у тарантула-кентавра-страуса – побольше, медицинский бокс; у крупных платформ – серьезной емкости медкомплекс.