Они ужинали в полёте при свечах под отличное белое вино. Смеялись и рассказывали друг другу о своём прошлом. Танкреди, конечно, уже был знаком со всеми подробностями, но было очень умно заставить её поверить, что он слышит обо всём впервые.

— И так ты начала играть... Твой первый концерт – а тебе всего восемь... Невероятно.

Он внимательно выслушал все детали, воспроизводя в своей голове фотографии того времени, слова из дневника, статьи и записи, всё, что каким-то образом могло обогатить этот простой  рассказ.

Чуть позже они приземлились.

— Ну что ж... Вот мы и приехали.

— Спасибо... — она попрощалась со стюардессой, вторым пилотом, а затем с капитаном: — Это было чудесное свидание...

Танкреди проводил её к машине на парковке.

— Вот мы и вернулись.

— Вернулись в реальность.

— Тебе всё понравилось?

— Довольно-таки, — Танкреди удивился такому ответу. Он не привык ни к каким «довольно-таки». София заглянула ему в глаза. — Не знаю, как тебе удалось выяснить столько всего обо мне. Сначала я из-за этого бесилась, но теперь мне всё равно. Но ты ошибся.

— В чём?

— Нора Джонс. Ты сказал, что тебе Лавиния рассказала, но она даже не знала, что мне нравится Нора Джонс, — она улыбнулась: — Я просила сказать мне правду. Так что теперь информирую тебя о важном: я ненавижу лжецов, — Танкреди не знал, что сказать. Он ошибся. София залезла в машину. — В какой-то момент я подумала, что ты идеальный мужчина... — затем она улыбнулась ему. — А теперь я спокойна.

 Она захлопнула дверь и уехала.

Танкреди проводил её взглядом. Затем достал телефон из кармана.

София быстро ехала домой. Она быстро нашла парковочное место и посмотрела на часы. Полночь. Всё хорошо. Она вспомнила о красоте лифта в Вероне, сьют, террасу, концерт, самолёт, ужин в воздухе... Всё это было за пределами её досягаемости и даже представлений. Затем она достала телефон из сумки. Два сообщения. Первое от Лавинии.

«Ты меня прощаешь? Было здорово? Мой концерт был просто фантастическим! Созвонимся завтра? Люблю тебя».

Она удалила его. Ведёт себя, как малолетка. Затем она прочитала второе сообщение. «Прости, я не хотел тебе врать. Концерт U2 был крутым, последняя песня на бис Where the Streets Have No Name. Я не побеспокою тебя больше. Это мой номер. Позвони, если захочешь. Доброй ночи. Танкреди».

Она остановилась с телефоном в руках у дверей своего дома. Всё не могла решить, удалять ей его сообщение или нет. Большой палец лежал на клавише, готовый. Она перечитала сообщение, приняла решение и вошла в дом.

Из спальни донёсся голос Андреа.

— Любимая, всё прошло хорошо?

— Да, очень... — ответила она из гостиной.

— Ты не подойдёшь?

София глубоко вздохнула, она чувствовала себя виноватой. А затем подумала: «На самом деле я ничего не сделала, это всё его вина и Лавинии». Так что она пошла в комнату. Андреа читал книгу Филипа Рота «Американская пастораль». Он положил её на ноги и улыбнулся.

— Они всё ещё хороши? Я видел их на стадионе Фламинио в 1993. Мы тогда ещё не были знакомы...

— Да, очень хороши, — она поцеловала его в губы. — Хочешь чего-нибудь?

— Да, воды. И да, удовлетвори моё любопытство.

Стоя спиной к нему, София закрыла глаза. Никто не говорил, что будет просто. Она обернулась и улыбнулась.

— Конечно, спрашивай.

— Они пели в конце на бис?

— Да... «Where the Streets Have No Name».

И в этот момент её по-настоящему охватило чувство вины.

Последующие дни для Софии прошли совсем иначе.