Валландер мысленно прикинул, стоит ли сразу рассказать, что Стен приезжал к нему в Скаген. Довольно часто и, если быть до конца честным, даже слишком часто он совершал этот страшный для полицейского грех – утаивал информацию, которой обязан был поделиться с коллегами. Каждый раз он, разумеется, находил оправдания своему молчанию, понимая при этом, что они не особенно убедительны.

«Я поступаю неправильно, – подумал он. – Начинаю свою вторую жизнь в полиции с вопиющего нарушения правил».

Но почему‑то ему казалось, что именно в этом случае он прав.

Валландер доверял своей интуиции. Интуиция была его самым надежным помощником, но иногда превращалась в злейшего врага.

Но сейчас он был уверен – пока следует промолчать.

Мартинссон сказал что‑то такое, что привлекло его внимание. Или, скорее, он чего‑то не сказал, и это показалось Валландеру странным.

Его размышления прервал Бьорк. Он стукнул ладонью по столу – у Бьорка этот жест означал крайнюю степень нетерпения и раздражения.

– Я попросил принести венские хлебцы, – сказал он, – но их, разумеется, так и не принесли. Поэтому я предлагаю сейчас прерваться. Курт ознакомится с деталями следствия в рабочем порядке, а после обеда встретимся. Может быть, к тому времени раздобудем что‑нибудь к кофе.

Бьорк вышел. Все тут же придвинулись поближе к Валландеру, и он почувствовал, что должен что‑то сказать. Было бы странно, если бы он делал вид, что ничего не случилось.

– Попробую начать с начала, – хрипло сказал он. – Это было чертовски трудное время. Я долго сомневался, смогу ли я продолжать работу в полиции. Убить человека, даже если это и была самооборона… Но я постараюсь.

В комнате стало тихо.

– Не думай, что мы не понимаем, – нарушил молчание Мартинссон. – Конечно, работая в полиции, ко всему привыкаешь, конца нет всяким мерзостям… но когда такое случается с тобой… В общем, если тебя это утешит, могу сказать – нам тебя не хватало не меньше, чем Рюдберга несколько лет назад.

Старый следователь Рюдберг, умерший весной 1991 года, был их ангелом‑хранителем. У него, помимо огромного опыта и знаний, была удивительная способность разговаривать с каждым настолько откровенно и заинтересованно, что он всегда был в центре любого следствия.

Валландер понял, что имел в виду Мартинссон.

Он был единственным, кто сумел по‑настоящему подружиться с Рюдбергом. За суровой внешностью Рюдберга скрывались поистине энциклопедические знания и, что самое важное, – желание ими поделиться.

«Я получил богатое наследство, – подумал Валландер. – Мартинссон хочет сказать, что я должен взять на себя роль Рюдберга, примерить на себя его невидимую мантию».

– Если никто ничего не имеет против, – сказал Сведберг, вставая, – я съезжу в адвокатское бюро Торстенссона. Приехали несколько чиновников из адвокатской коллегии, они должны просмотреть какие‑то бумаги и просят, чтобы присутствовал полицейский.

Мартинссон подвинул Валландеру пачку бумаг.

– Это все, что на сегодня у нас есть, – сказал он. – Тебе, наверное, хочется проглядеть все это в одиночестве.

Валландер кивнул.

– Автокатастрофа, – сказал он. – Дорожное происшествие. Густав Торстенссон.

Мартинссон поглядел на него с удивлением.

– Это дело закрыто. Старик не справился с управлением.

– Я бы все равно просмотрел материалы, – осторожно сказал Валландер, – если ты не возражаешь.

Мартинссон пожал плечами:

– Занесу к Ханссону.