– Три выстрела… Один в сердце, один в живот, сразу под пупком, и один в лоб. Я не ошибусь, если скажу, что стрелявший неплохо обращается с оружием…

– Я уже думал об этом, – сказал Мартинссон. – Но это может быть и случайностью. Говорят, случайные выстрелы оказываются смертельными не реже, чем выстрелы снайпера. Я читал американскую статью…

Валландер встал.

– Какого рожна они полезли в адвокатскую контору? Потому что адвокаты, по слухам, гребут деньги лопатой? И что, преступник считал, что деньги лежат пачками в конторе на столе?

– На этот вопрос может ответить только один человек. Или, может быть, два.

– Мы их возьмем, – сказал Валландер. – Я поеду туда и осмотрюсь немного.

– Фру Дюнер, разумеется, в шоке, – сказал Мартинссон. – За какой‑то месяц рухнул весь ее мир. Сначала старик Торстенссон. Не успела она опомниться после похорон – убивают сына. Но голова у нее ясная, так что поговорить с ней полезно. Ее адрес в распечатке телефонного разговора со Сведбергом.

– Стикгатан, двадцать шесть, – сказал Валландер. – За гостиницей «Континенталь». Я там иногда ставлю машину.

– По‑моему, там нет парковки, – заметил Мартинссон.

Валландер сходил за курткой и вышел на улицу. Девушку за окошком приемной он никогда раньше не видел. Надо бы остановиться и представиться, а заодно и узнать, где Эбба – уволилась или работает в вечернюю смену. Можно и позже, решил он.

Странно – первые часы, проведенные им на работе, были совершенно будничными, но он все равно волновался. Валландер чувствовал настоятельную потребность побыть одному. Он так долго был в одиночестве, что теперь, похоже, придется заново привыкать к общению. Проезжая мимо больницы, он вдруг почувствовал, что его тянет назад, в скагенское отшельничество, к своему бесконечному патрулированию пустынных пляжей, где вряд ли мог появиться какой‑нибудь нарушитель.

Но это все позади. Он снова на службе.

«Отвык, – подумал он. – Это пройдет. Рано или поздно, но пройдет».

Адвокатская контора помещалась в желтом оштукатуренном доме на Шёмансгатан, недалеко от находящегося на ремонте здания театра. Около дома стоял полицейский автомобиль, несколько зевак обсуждали случившееся. С моря дул довольно сильный холодный ветер, так что, выходя из машины, Валландер поежился. Он открыл тяжелую дверь подъезда и нос к носу столкнулся со Сведбергом.

– Поеду куплю что‑нибудь пожрать, – сказал Сведберг.

– Давай, – сказал Валландер. – Я осмотрюсь немного.

В приемной сидела молоденькая испуганная секретарша. Валландер вспомнил ее имя – Соня Лундин. Она работала в адвокатской конторе всего несколько месяцев и ничего ценного сообщить не могла.

Валландер протянул руку для пожатия и представился.

– Я только осмотрюсь, – повторил он. – А где фру Дюнер?

– Сидит дома и плачет, – просто ответила девушка.

Валландер растерялся. Он просто не знал, что на это сказать.

– Она этого не переживет, – уверила его Соня Лундин. – Она тоже умрет.

– Не стоит так думать, – произнес Валландер и сам почувствовал, как глупо и неуместно звучат его слова.

«Адвокатская контора Торстенссона, – подумал он. – Приют одиноких людей. Густав Торстенссон овдовел больше пятнадцати лет назад, Стен Торстенссон потерял мать и к тому же был холостяком. Фру Дюнер развелась в начале семидесятых. Три одиноких человека день за днем приходят сюда, в эту контору. А теперь двоих из них нет, а оставшаяся чувствует себя еще более одиноко».