|
Люкас подмигивает проходящему мимо Мегрэ, что должно означать: – Все в порядке, патрон. Дверь открывается и закрывается. На столе – пиво и сандвичи. – Поешьте сначала… Человек смущается. Кусок застревает у него в горле. Наконец, начинает говорить: – Теперь, когда она уехала, когда она в безопасности… У Мегрэ появляется потребность помешать угли в печке. – Когда я прочел в газетах об убийстве… Я давно подозревал, что Дора изменяет мне с этим человеком… Я знал также, что она не была его единственной любовницей… Я знал Дору, ее вспыльчивость и самолюбивость… Понимаете?… Если он решил с ней порвать, она была способна.. Тем более, что в сумочке у нее всегда лежал маленький перламутровый пистолет… Когда газеты объявили о задержании убийцы и воспроизведении деталей преступления, я решил посмотреть… Мегрэ хотелось прервать его и официально заявить, как это делается в английской полиции: – Предупреждаю вас, что все сделанные вами заявления могут быть использованы против вас. Комиссар сидел в пальто. Он не снял даже шляпы. – Теперь, когда она в безопасности… А я полагаю… Человек тоскливо огляделся по сторонам. В глазах мелькнуло смутное подозрение. – Она должна была все понять, видя, что я не возвращаюсь… Я знал, что все этим кончится, что Бормс ей не пара, что она не позволит обращаться с собой, как с женщиной на вечерок, и в конце концов вернется ко мне… В воскресенье вечером она вышла из дома одна, как это часто с ней бывало в последнее время… Должно быть, она выстрелила в него, когда он… Мегрэ вытащил платок и громко высморкался. Сморкался он долго. Солнечный луч, тонкий и хрупкий луч этого зимнего сквозь стекло. Прыщ, точнее, фурункул ярко блестел на лбу у мужчины, которого Мегрэ уже не мог называть про себя иначе, как «человеком». – Да, его убила ваша жена.. Когда почувствовала, что он пренебрегает ею… И вы поняли, что убила она.. И не захотели… Внезапно он встал и подошел к человеку. – Ты уж меня прости, старик, – проворчал он, словно обращаясь к старому другу. – Я ведь был обязан выяснить правду, понимаешь!… Это был мой долг… Приоткрыл дверь. – Введите мадам Дору Стревзки… Люкас, продолжай, а я… И в течение двух последних дней комиссар не показывался на набережной Орфевр. Шеф позвонил ему домой: – Послушай, Мегрэ… Она во всем созналась… Кстати, как ваш насморк?… Мне сказали… – Ничего страшного, шеф! Уже все в порядке… Через денек… А он как? – Кто… как?… – Он! – А! Понимаю. Нанял лучшего адвоката Парижа.. Надеется… Вы ведь знаете, убийства на почве ревности… Мегрэ снова улегся в постель и продолжал оглушать себя большим количеством грогов и таблеток аспирина. Позже, когда коллеги пытались завести с ним разговор об этом расследовании: – Какое расследование?… – ворчал он с таким тоном, что мгновенно отбивал у собеседников всякую охоту к дальнейшим расспросам. А «человек» долго ходил к нему раза по два в неделю и держал в курсе всех надежд и планов адвоката. Приговор был не то чтобы совсем оправдательным: год с отсрочкой. И именно «человек» научил Мегрэ играть в шахматы. |
