— Какое совпадение, мы с вами ровесницы. — И, не дожидаясь каких-либо комментариев со стороны англичанки, она снисходительно продолжила: — Еще одно: как мне обозначить род ваших занятий — охотник за растениями?

От нескрываемого сарказма Инес Тина похолодела. Так часто называли ботаников, но это было вовсе не издевкой, а скорее почетным званием. А вот в голосе Инес Гарсии улавливалось что угодно, только не готовность признать за Тиной какие бы то ни было заслуги. Девушка гордо выпрямилась и с величайшим пылом выступила в защиту своих отважных коллег:

— Ботаники внесли огромный вклад в развитие мировой медицины, сеньорита. И если бы не представители моей профессии, вы, врачи, выпустили бы всю кровь из страждущих в бесплодных попытках излечить их от малярии! — Пылая негодованием, Тина продолжала гневную речь, сверля взглядом весьма удивленного таким накалом страстей медика: — Кто открыл, что из зеленых листьев шпината или люцерны можно получать витамин К, который способствует свертыванию крови и останавливает кровотечение? Может быть, врач? Нет! Это сделал «охотник за растениями»! Кто собирал семена, выращивал плантации, потел на многочасовых испытаниях и в конце концов доказал, что масло каланхоэ облегчает страдания больных проказой? Врач? Нет, снова «охотник за растениями»! Резина! Пеньковая веревка! Воск! Кураре? Многие месяцы, а то и годы «охотники за растениями» проводят в одиночестве, то продираясь через болотистые джунгли, то поднимаясь по горным тропам. Холодные туманные утра и темные гнетущие ночи, голодные дикие животные и ядовитые рептилии…

Тина умолкла, заметив вокруг ошарашенные лица. Вдохновенная речь в ответ на ехидные слова сеньориты собрала преисполненную недоумения аудиторию, и симпатии этих мужчин, судя по выражению их лиц, были целиком и полностью на стороне Инес Гарсии, чье личико являло миру смущенное удивление.

Тина, почувствовав себя неловко и даже глупо, развернулась, но все вдруг куда-то исчезли — звучный голос Рамона Вегаса мгновенно разогнал мужчин, призвав их заняться делом. Инес, лишенная поддержки своих сторонников, быстро удалилась в дальний конец судна, оставив Тину наедине с начальником экспедиции. Девушка отважно встретила его суровый взгляд, но не произнесла ни слова, когда он сел рядом.

— Сеньорита Доннелли, — крайне сдержанным тоном осведомился Рамон, — почему вам так необходимо расстраивать и оскорблять каждого, с кем вам приходится иметь дело?

Столь явная несправедливость возмутила девушку. Она даже задохнулась от негодования:

— Но я никого не… не оскорбляла!

— Простите, — сеньор Вегас царственно повел рукой, — но я могу с уверенностью сказать, что все мужчины избегают вашего общества, поскольку вы ведете себя с ними высокомерно, а также, чему я сам был свидетелем, властно и жестко. Я всегда с большим уважением относился к представителям вашей профессии, и в частности к вам, судя по вашей репутации. Но я хочу, чтобы вы поняли, — бразилец помедлил и наклонился так, что его сверкающие голубые глаза впились в зрачки Тины, — успех экспедиции помимо удачного плана и опытности проводника, во многом зависит от того, насколько члены команды ладят друг с другом. Первые два пункта я целиком и полностью взял на себя и сделал все, что мог, а сейчас, полагаю, долг велит мне буквально в приказном порядке поставить перед вами задачу поддерживать гармоничную психологическую атмосферу во время экспедиции. Будьте любезны позаботиться об этом, сеньорита Доннелли, — проскрипел Рамон Вегас, — и в будущем постарайтесь быть сдержаннее на язык, а кроме того, — надеюсь, вам это по силам, — соизвольте обращаться с другими членами группы более вежливо и спокойно.