После столкновения с Инес Тине приходилось довольствоваться в основном обществом Тео, но каждый раз, когда ее глаза встречали взгляд сеньора, девушка с досадой вспоминала о его требовании извиниться за свои слова перед ехидной бразильянкой. Тина прекрасно осознавала, что пойти на такую уступку надо, если она хочет обратиться к сеньору с просьбой, но чем больше об этом думала, тем менее выполнимым выглядело условие. Смириться перед женщиной, которая с нетерпением ждет случая ее унизить, да еще в присутствии мужчины, было нестерпимо, но во имя науки это следовало сделать.

Удобный случай представился вскоре после того, как судно пристало к берегу. Надо было выгрузить все вещи на берег, чтобы Джозеф Роджерс и его механики смогли проверить, не получил ли катер каких-либо повреждений во время переправки через недоброй памяти стремнины. Пока мужчины выносили вещи, оборудование и провизию, Тина томилась на берегу, прикидывая, чем бы им помочь. Оглядевшись, она увидела, что всего в нескольких шагах стоит Инес Гарсиа и тоже праздно наблюдает за работой мужчин. Сеньора небрежно достала сигарету и, вставив ее в длинный нефритовый мундштук, с весьма выразительной беспомощностью поглядела на мужчин, прося огня. Тина невольно улыбнулась. Все старательно трудились и были слишком заняты, чтобы смотреть на Инес, а потому бразильянке пришлось шарить по карманам в поисках спичек, каковой процесс явно не доставил ей удовольствия.

Тина, подавив гордость, достала зажигалку и подошла.

— Могу я вам помочь? — холодно осведомилась она, поднося огонь к сигарете сеньоры. Взгляды двух женщин встретились, и в оранжевом отблеске пламени Тина с глубоким смятением прочла в глазах Инес откровенную ненависть. Девушка отпрянула, а Инес со злобным смехом выпустила разделившее их облачко дыма. Инстинкт самосохранения подсказывал Тине держаться подальше от столь неприязненно настроенной особы, но девушка безжалостно напомнила себе, что сначала она обязана выполнить свой долг.

— Сеньора… — начала Тина.

Инес удивленно приподняла бровь.

— Да? — с холодным безразличием откликнулась она.

— Я должна извиниться перед вами, — выпалила Тина, — так как повела себя очень грубо и сожалею об этом.

Инес равнодушно пожала плечами и вновь окинула взглядом мужчин — освободился ли хоть кто-нибудь, чтобы составить ей компанию и развлечь? Однако все как один были заняты разгрузкой, так что бразильянка сердито повернулась к Тине, решив излить досаду на нее.

— Сеньорита Доннелли, — выплюнула она, — надеюсь, вы не думаете, что меня хоть каплю заботят ваши слова? — Горящие черные глаза оглядели Тину от макушки до мысков маленьких запыленных ботинок, и сеньора уничижительным тоном пояснила: — Меня совершенно не трогает болтовня холодной закомплексованной англичанки, настолько боящейся мужчин, что наглухо замыкается в раковину фригидности всякий раз, как к ней проявляют хоть толику внимания!

Презрительный смех Инес звучал еще оскорбительнее слов, и у Тины непроизвольно сжались кулаки, когда до нее дошел смысл сказанного. Фригидная? Закомплексованная? Да знай Инес, что ее слова вызвали в ней, Тине, кардинально противоположные желания и помыслы, все ее самодовольство тотчас бы как ветром сдуло! Девушка аж зубами щелкнула — так хотелось ей кинуться в бой. Никогда в жизни никто не был к Тине так несправедлив и не провоцировал на грубость так часто, пока она не присоединилась к экспедиции. Зато теперь девушка открыла новую грань своей натуры и обнаружила, что за спокойной, миролюбивой внешностью скрывается ни разу не потревоженный за многие годы темперамент — не менее жгучий, чем цвет ее волос. С губ Тины уже рвалась гневная отповедь ядовитым насмешкам Инес, но внезапно совсем рядом, и опять в самый неподходящий момент, послышался голос начальника экспедиции.