Приемные родители кладут тяжелый крест девочке на спину. Она делает с ним несколько шагов, подгибаясь от напряжения.

И тогда они заставили ее носить тяжелый деревянный крест по гостиной сотни раз туда и обратно, пока ее ноги перестали ее слушаться, а колени подгибались, и ей оставалось только молча наблюдать за тем, как ноги несли ее тело по кривой. И тогда родители сказали ей…

Приемные родители. Ты все еще хочешь быть, как Иисус?

Катурян. Она почти уже была готова им уступить, но перетерпела этот приступ трусости и, собрав всю волю в кулак, выпрямила спину и сказала, глядя им прямо в глаза: «Да».

Приемные родители распинают ее на кресте и устанавливают его на планшете.

И тогда они пригвоздили ее руки к кресту, повернули ноги на правую сторону, затем пригвоздили и их тоже, прислонили крест к стене и оставили девочку одну. А сами пошли смотреть телевизор, по которому в тот день показывали много интересных передач, и когда все они закончились, они выключили телевизор, заточили спицу и снова спросили у нее…

Приемные родители. Ты все еще хочешь быть, как Иисус?

Катурян. Маленькая девочка проглотила слезы, глубоко вздохнула и ответила им: «Нет. Я не хочу быть как Иисус. Я есмь Иисус!» (пауза) И тогда родители проткнули спицей ее бок…

Делают так.

…и оставили умирать, а сами заснули крепким сном.

Голова девочка медленно покачивается, глаза закрыты. Сцену заполняет утренний свет, приемные родители возвращаются.

Рано утром к своему удивлению они обнаружили, что девочка еще жива…

Девочка медленно открывает глаза, кивает в знак приветствия. Родители аккуратно снимают ее с креста. Девочка дотрагивается до их лиц в знак того, что простила их. Они кладут девочку в стеклянный гроб и закрывают крышку.

…и тогда они сняли девочку с креста и похоронили ее заживо в маленьком гробу, где было еще столько воздуха, чтобы прожить ровно три дня…

Родители бросают землю на крышку гроба.

…последние звуки, которые услышала девочка, были слова ее приемных родителей, которые обращались к ней…

Приемные родители. Если ты Иисус, ты должна воскреснуть в три дня, не правда ли, доченька?

Катурян. Маленькая девочка немного задумалась, потом улыбнулась сама себе и прошептала: «Непременно. Непременно». (пауза) И стала ждать. Ждать. Ждать.

Свет льется на стеклянный гроб, девочка медленно начинает царапаться. Катурян подходит к гробу и открывает крышку.

Три дня спустя один человек, гуляя по лесу, неожиданно споткнулся о маленькую, еще свежую могилу, но поскольку был он безнадежно слеп, он просто прошел мимо. Он не услышал страшных звуков, доносившихся из-под земли. Он медленно исчезал в черном-черном мраке пустого, очень пустого леса, пока совсем не потерялся из виду.

Затемнение

Тупольски. «Я, нижеподписавшийся, частично признаю себя виновным в убийстве шести человек. Троих я прикончил сам, остальных трех убил я и мой брат, который реализовывал на деле ужасные и извращенные рассказы, которые я сочинял». Скобка, «прилагаются», скобка закрывается. (пауза) «Самое последнее мое убийство – это убийство моего брата Михала…» Да, благодарю вас, Катурян, мы сами об этом никогда бы не догадались. «Задушил его подушкой…» Так, так, так… Дальше… «спас его от пыток и мучительной смерти и убил его руками его же…» Да, да… Дальше тут пошла всякая фигня про то, как вы любили своего брата. Я вижу, как вы его любили. «Перед этим преступлением я убил немую девочку, примерно три дня назад. Я не знаю, как ее зовут. Она… была…»

Ариэль. (пауза) Она была что?

Тупольски.