— Вы его видели?

— Он где-то рядом. В долине нам попались его следы. По-моему, днем он отлеживается в кустах, а пасется в основном по ночам.

Мы поговорили о лошадях, о скоте и о состоянии пастбищ; о женщинах и картах; о том, как метать лассо; о знакомых ковбоях; о коварных быках и упрямых коровах. В конце концов я снова заснул, преследуемый в моем бесконечном сне каким-то безликим существом — не мужчиной и не женщиной, — которое хотело убить меня.

Внезапно я очнулся в холодном поту. Денни и Фуэнтес спали. Ночь выдалась погожая, и они оставили дверь открытой.

В углу загона шевельнулась лошадь. Я уже хотел повернуться на бок, как вдруг меня окатило словно ледяным потоком. Это не лошадь!

Резко рванувшись, я упал с кровати на пол. И второй раз за эти сутки пуля вонзилась в постель, на которой я только что спал.

Фуэнтес вскочил с револьвером в руке. Рольф перекатился к стене и шарил в темноте в поисках оружия. Я опять распластался на полу, бок ужасно болел, а ушибленный локоть чуть не заставил меня выругаться, но я сдержался. Это был тот случай, когда единственное проклятье могло стоить человеку жизни.

Все стихло, потом где-то на равнине раздался удаляющийся топот копыт, и снова стало тихо.

— На твоем месте я бы убрался отсюда, — заключил Денни.

— Наверное, он прав, — согласился Фуэнтес. — Может, они выживают тебя. Или всех нас — начиная с тебя.

Чиркнув спичкой, он зажег лампу и накрыл ее колпаком. Я указал на скатанное одеяло, служившее мне вместо подушки. В нем образовалась аккуратная дырка от пули, безукоризненно круглая — если не считать подпаленных краев.

— Он не хочет, чтобы я убирался, он хочет, чтобы я умер.

Когда мы добрались до барака, я уже чертовски устал.

На крыльцо вышла Барби-Энн.

— Привет, ребята! Что случилось?

Денни поднялся к ней и рассказал обо всем, пока Фуэнтес помогал мне дойти до койки.

— Мне кажется, тут тебе будет лучше. — Мексиканец присел на корточки возле двери. — Джо рядом, и Бен Ропер.

— Мне и так уже лучше, — ответил я. — Лихорадка, слава Богу, прошла, и сейчас я чувствую лишь дорожную усталость. Дай мне пару дней, и я снова примусь за работу.

— Так ты останешься?

— Кто-то стрелял в меня. Мне хотелось бы найти его и посмотреть, выстрелит ли он в меня вот так — лицом к лицу. А если уеду сейчас, то никогда этого не узнаю.

Два дня я отдыхал на ранчо. На второй день выбрался на солнце и, когда подошло время обеда, сам пошел в дом, не дожидаясь, что мне принесут еду. Все во мне противилось тому, чтобы лежать в постели, и не терпелось снова сесть в седло. Кроме того, я много думал и у меня появились кое-какие идеи.

В доме хлопотала Барби-Энн. Когда я уселся за стол, она вышла из кухни.

— Только собиралась посмотреть, как вы себя чувствуете.

— Я чувствую себя слишком хорошо, чтобы вы все время ухаживали за мной.

Она принесла кофейник и две кружки, потом вышла за остальным. Барби-Энн все еще возилась на кухне, когда послышались чьи-то шаги. Я отстегнул ремешок с кобуры своего шестизарядника. Скорее всего, это Розитер, но после того, как в человека стреляли несколько раз, он становится нервным.

Внезапно Розитер появился в дверях и резко остановился.

— Барби? Барби-Энн? Ты здесь?

— Это я! Майло Тэлон.

— Да ну? — Он протянул руку, нащупывая стул. Вскочив, я подвел его к столу и усадил рядом с собой. — Тэлон? Так у тебя возникли проблемы?

— В меня стреляли — если ты это имеешь в виду.