— О преступлении мне стало известно лишь без десяти двенадцать. Я тотчас же передал сообщение в уездное отделение милиции и поехал в Малые Грабеницы. Но преступление было совершено около девяти часов. Гражданин Феликсяк установил факт преступления именно в это время. Он дал знать старосте. Народ сбежался спасать Михаляк, и лишь позже, убедившись, что продавщица мертва, староста поехал уведомить меня о случившемся.

— Значит, мне тут делать нечего, — заметил дактилоскопист.

— В таком случае единственное, что я могу, — сделать фотографию убитой и магазина, — добавил фотограф.

— Хорошо, — согласился поручик Левандовский. — Сейчас мы лишь составим краткий протокол и опечатаем магазин. Завтра, вернее сегодня утром, приедет «неотложка» и заберет тело. Я тоже приеду и прослушаю еще раз показания старосты, его жены, гражданина Феликсяка. И может быть, еще кого-нибудь — там видно будет. Скажите, сержант, тем людям у магазина, чтоб расходились по домам. Если же кто-то что-то хочет сообщить, пусть явится к девяти часам в дом старосты. В его доме я буду проводить следствие. Вас, сержант, мне тоже хотелось бы увидеть там.

— Слушаюсь!

Сержант вышел на улицу и передал распоряжение поручика. Люди стали медленно расходиться.

— Где жила Антонина Михаляк? — спросил поручик Левандовский.

— Она жила одна, — пояснил староста, которого сержант попросил задержаться, — Когда строили магазин, то наверху оборудовали маленькую однокомнатную квартирку. Там Михаляк и жила. И для покупателей так оказалось удобнее, и для нее. Человек она была добрый, и, если кто-то опаздывал, открывала лавку и обслуживала покупателя.

— Эти бумаги валялись на полу возле убитой?

— Да, — подтвердил староста. — Мы перенесли ее на скамью, а жена собрала с полу бумаги и положила на прилавок, чтобы все было в целости.

Поручик понимал: бесполезно объяснять свидетелю, что никто не должен прикасаться к убитой и к документам и что своими действиями они очень осложнили работу следствия. Поэтому он молча просматривал бумаги. Там были кассовые чеки за проданные товары и заполненный бланк денежного счета. На нем стояла сумма: сорок семь тысяч восемьсот злотых. И ниже пометка: «Выручка магазина за период с 18 по 25 сентября».

— Такая большая выручка? — удивился офицер.

— Магазин получил недавно минеральные удобрения. А кроме того, привезли еще цемент и уголь. У людей после уборки урожая появились деньги, каждый спешил закупить все необходимое. Поэтому за последнюю неделю и набралось столько денег. Обычно выручка куда меньше.

— И где эти деньги?

— Завтра утром я собирался ехать в Цеханов. Михаляк должна была принести мне наличные, чтобы я внес их в банк. Мы всегда так делали. Думаю, убийца вошел как раз в тот момент, когда она готовила счет. В прошлый четверг она со мной вместе ездила, какие-то дела у нее в городе были, но чаще я вношу деньги сам, когда бываю в Цеханове.

— Интересно, откуда бандит мог знать, что на этой неделе у нее такая большая выручка?

Наступила пауза.

— Не знаю, — пробормотал наконец староста. — В деревне известно было, что товар прибыл. Но чтобы кто-нибудь из своих поднял руку на Михаляк, я никогда не поверю. Скорее уж кто-нибудь из Недзбожа.

— Над этим подумаем днем, — сказал поручик. — А теперь опечатаем двери магазина и квартиру продавщицы. Позже произведем тщательную ревизию. Вызовем из Цеханова экспертов, чтобы они сняли остатки. А может быть, деньги в квартире Михаляк?

— Очень сомневаюсь, — вступил в разговор капрал Кацперек.