Сегодня был четверг. До конца недели оставалось всего три дня.

За эти три дня Эмир-хана необходимо было остановить любой ценой. Это был единственный способ добраться до связи и предупредить начальство о месте, где будут заложены бомбы.

«Думай, Кремнев, — повторял про себя Егор. — Думай, думай и думай».

Если других вариантов не будет, придется взять автомат и лично убить Эмир-хана.

Но это тоже был не выход.

После этого Кремнев вряд ли прожил бы дольше одной минуты. А о том, чтобы связаться с Москвой, и речи быть не могло бы.

Оставалось только одно.

Поднять бунт.

В свое время сам Шункар поступил так же с Каримом.

Но Шункар подготавливал почву для своего бунта несколько месяцев. А у Кремнева оставалось всего три дня.

Егор присел на ближайший камень, достал пачку сигарет и закурил. Сзади послышались медленные шаги.

Кремнев повернулся и в свете тлеющей сигареты разглядел направляющуюся к нему прихрамывающую фигуру Саида.

Саид остановился перед Кремневым.

— Почему ты тогда не убил меня, Абдулл-Хаммад? Если бы я был на твоем месте, я бы тебя убил.

Егор подумал, что имеет смысл рискнуть. Он собирался потратить на прощупывание Саида хотя бы месяц, но обстоятельства сложились иначе.

— Потому что ты храбро сражался, Саид. Я не хотел, чтобы ты умер, как пес.

Саид посмотрел на него исподлобья.

— Ты спас мне жизнь. Теперь я твой должник.

Кремнев усмехнулся.

— Жаль, что не все люди такие же честные, как ты.

— Кого ты имеешь в виду?

— Когда я взял Хасана, он рассказал мне, почему решил напасть.

— Почему?

— Эмир-хан убил Мустафу и присвоил себе его бизнес. Ты и твои люди получили от этого какую-нибудь долю?

Саид отрицательно покачал головой.

— Нет, я не знал, что Мустафа мертв.

— Хасан рассказал мне еще кое-что. Про груз, который вы отбили месяц назад.

— Там не было ничего ценного. Обычные ящики с оружием, как обычно.

Кремнев подозвал Саида, чтобы тот нагнулся поближе.

— Из-за этих обычных ящиков Эмир-хан и убил Мустафу.

— Что в них было?

— Новое экспериментальное оружие. Хасан сказал мне, сколько оно стоит. Тогда я понял, что Эмир-хан не хочет ни с кем делиться. Он уже пытался продать их через Мустафу. Но потом не захотел Делиться даже с Мустафой. Сейчас Мустафа мертв и он продаст их сам. А потом бросит нас всех здесь, а сам спокойненько уйдет с деньгами.

У Саида начали раздуваться ноздри.

— Ай, шакал! Он всегда был жадный, но он хотя бы делился. А сейчас решил вообще не делиться?

— А сейчас сумма совсем другая, — сказал Кремнев и назвал на ухо Саиду такую астрономическую сумму, что у того глаза на лоб полезли.

— Не может быть.

— Может. Ты заметил, что Эмир-хан в последнее время какой-то странный стал? Это потому что у него эта сумма постоянно в голове сидит.

— Заметил, — согласился Саид.

Кремнев продолжил свои иезуитские нашептывания.

— Он поэтому нас с тобой обоих против Хасана послал. Надеялся, что мы друг друга перебьем. Когда мне Хасан об этом рассказал, я подумал, что ты тоже должен об этом знать. Я с тобой бок о бок воевал, знаю, что ты человек мужественный. Эмир-хан нас обоих обманывал.

Кремнев увидел, как в темноте блеснули глаза Саида.

— Нам надо убить его, — предложил он. — Тогда мы сами продадим эти бомбы и поделим все по-честному. Половина твоим людям, половина моим.