|
Подпорка, удерживающая шатер, оседает. Слишком большой вес в центре, все неуравновешено». Магнитофон крутился. Мистер Тагоми размышлял. Мисс Эфрикян выжидающе посмотрела на него и выключила запись. – Пусть на минутку войдет мистер Рамсей, пожалуйста, – сказал мистер Тагоми. Она поднялась, положила диктофон и застучала каблуками к выходу из кабинета. Мистер Рамсей появился, держа под мышкой большую папку со счетами и накладными от-правленных грузов. Молодой, улыбающийся, с аккуратно завязанным галстуком-шнурком в стиле Среднего За-пада, в клетчатой рубахе и голубых джинсах до пояса, столь ценимых у ревнителей моды, он бод-ро приветствовал японца: – Добрый день, мистер Тагоми. Какой прекрасный день, сэр. Мистер Тагоми ответно кивнул. Мистер Рамсей сейчас же встал по стойке смирно и тоже поклонился. – Я консультировался у оракула, – сказал Тагоми. Мисс Эфрикян снова уселась к своему диктофону. – Вы понимаете, что мистер Бейнес, который, как вам известно, вскоре прибивает лично, придерживается нордической идеологии по отношению к так называемой культуре Востока. Я мог бы попытаться поразить его, чтобы он более проникся ее сутью, например, с помощью китайской живописи на Пергаменте или нашей керамикой периода Такуогавы, но это не наше дело – обращать его в нашу веру. – Понимаю, – сказал мистер Рамсей. Его лицо, типичное для представителя белой расы, сморщилось от мучительной сосредото-ченности. – Поэтому мы не дадим пищи его предрассудкам и подарим ему вместо этого какой-нибудь бесценный предмет американской культуры, произведение народа, близкого его народу и по духу и по крови. – Да. – Ваши предки, сэр, американцы. Хотя вы и не погнушались сделать цвет вашей кожи более темным. Он внимательно посмотрел на мистера Рамсея. – Это загар кварцевой лампы, – промямлил мистер Рамсей. – Только для того, чтобы запас-тись витамином Д. Однако выражение униженности на его лице сразу выдало его попытку хоть чем-то быть похожим на новых хозяев. – Уверяю вас, что я храню подлинную приверженность… Мистер Рамсей запнулся, не находя нужного слова. – Я еще не разорвал все связи с этнически-близким образом жизни… Мистер Тагоми сказал мисс Эфрикян: – Продолжайте, пожалуйста. Диктофон снова зажужжал. – Получив от оракула гексаграмму двадцать восемь, я потом еще получил строку девять на пятом месте, которая гласит: «Высокий тополь выбросил цветы. Более строгая женщина возьмет молодого мужа». Ни порицания, ни хвалы. Это ясно указывает на то, что в два часа мистер Чилдан не предложит нам ничего стоящего… Мистер Тагоми сделал паузу. – Давайте будем искренними. Я не могу положиться на свой собственный вкус в отношении произведений американского искусства. Вот почему… Он помешкал, стараясь найти точное выражение. – Вот почему вы, мистер Рамсей, являясь, как я сказал, уроженцем этих мест, будете необхо-димы. Наверное, вместе мы сделаем все лучшим образом. Мистер Рамсей не отвечал. Несмотря на все попытки сохранить самообладание, все его чер-ты выдавали боль, гнев, мучительную и безмолвную тщетную реакцию. – Сейчас, – сказал мистер Тагоми, – мне нужно еще раз посоветоваться с оракулом. Из сооб-ражений благоразумия я не могу задать вопрос при вас, мистер Рамсей. Другими словами его тон означал, что вам и всем вашим «пинки» не дано право участия в тех же важных делах; с которыми мы сталкиваемся. – Однако, уместно сказать, что я получил в высшей степени вызывающий ответ. Он заста-вил меня очень долго размышлять над ним. Оба, и мистер Рамсей, и мисс Эфрикян, внимательно следили за ходом его мыслей. |
