– Ферди, – в восторге взвизгнула Китти. – О мой Боже, ты выглядишь потрясающе.

Перспектива выиграть спор удивительно подействовала на силу воли Ферди. Он так похудел, что был почти неузнаваем. Под солнцем Эльгарвы он стал черно-коричневым, черные волосы прорезали белокурые прядки, обозначился торс. Смеющийся кавалер постепенно превращался в Мела Гибсона.

– О Ферди, – вздохнула Китти.

– Да и ты выглядишь неплохо, – присвистнул Ферди, в изумлении обойдя вокруг нее. – Прическа стала лучше, контактные линзы вставили. О, пробужденная Китти, мы на верном пути. Давай-ка отметим это дело хорошей выпивкой.

– Но Лизандеру это не понравится, – произнесла Китти.

– Плевать мне на Лизандера.

Оба они уже целый месяц не притрагивались к спиртному, но Ферди уговорил Китти принести из подвала бутылочку охлажденного шампанского.

– Через минутку мы взвесимся, но доставь мне радость, выпей со мной, – попросил Ферди, думая, как мило она выглядит, не то, чтобы уж совсем хорошенькая, но симпатичная, как терьер у его мамы в Бостоне.

К этому времени Китти уже нагрузила его местными сплетнями, а он поведал ей об отпускных приключениях, они выпили еще по стаканчику, и Китти, которая ничего не ела с завтрака, вдруг стала невероятно смешливой. Они соскочили по ступенькам вниз для великого взвешивания и заспорили о том, сколько весит их одежда.

– Мужская одежда тяжелее женской, – заявил Ферди, скидывая башмаки.

– Не намного, – возразила Китти, сбрасывая белые туфельки на высоких каблуках.

Ферди снял рубашку, обнажив загорелую грудь, крепкую, как у бультерьера.

– О Ферди, ты выглядишь, как Эрни Суорт, вот как. Ты тренировался?

Ферди кивнул:

– Чуть не до смерти. При первом удобном случае занимался любовью.

Он прихватил по пригоршне плоти над талией.

– Но это все равно осталось. Он наполнил оба стакана.

– Это платье очень тяжелое. Давай-ка снимем. Черт возьми, – выдохнул он, когда после недолгого уговаривания Китти начала снимать через голову голубое отрезное платье, – да ты такая роскошная!

– Это вежливый способ признать, что я жирная, – донесся придушенный голос.

– Это вежливый способ признать, что у тебя великолепные округлости.

– У меня? – появилось розовое лицо Китти.

– Но ведь у тебя же нет там, в бюстгальтере, секретных подкладок? – Ферди пощупал кончики. – Нет, черт побери, все твое.

Китти пронзительно засмеялась:

– Глупышка, подкладки сделали бы меня тяжелее, а я хочу быть легче тебя.

Когда Лизандер с присоединившейся к нему Джорджией зашли взвесить Китти, там царило истерическое веселье – Ферди в боксерских шортиках «Черепашки Ниндзя» и Китти в белоснежном лифчике и трусиках.

– Да у тебя просто фантастическое тело, – восхищенно говорил Ферди. – Снимай лифчик, он весит не меньше семи фунтов.

Лизандер разозлился. Ведь Ферди сам всегда строжайше наказывал ему не соблазнять клиентов, а тут – в первых рядах. Наконец справившись с темпераментом, Ферди принялся за взвешивание. Китти похудела на стоун с половиной, а Ферди – на стоун и пять с половиной фунтов.

– Чертовски здорово, – признал Ферди. – Раннальдини придется съесть свои слова.

– Интересно, сколько в них калорий, – сказала Китти, повизгивая от смеха. – Я выиграла па-ари, я выиграла па-ари.

– Да вы оба пьяны, – холодно произнес Лизандер, когда Ферди, забыв, какой сегодня день недели, испортил три чека, выписывая Китти ее сотню фунтов.