– Охотно верю, что эта старая шлюха использует любой шанс, лишь бы показать свои громадные сиськи на публике, – проворчал Мередит.

Раннальдини отверг предложенную роль Ирода, а дирижирование оркестром (специально подобранным из членов лондонского «Мет») оставил Бобу. Вместо этого он настоял на роли Первого из Трех Царей, разъезжающего по ходу действия на порочно-капризном Князе Тьмы.

В товарищи он выбрал Рэчел на роль Второго Царя, поскольку у нее были длинные ноги и манящая сексуальность, подчеркиваемая нарисованными жженой пробкой усами и бородой, но наложил вето на ее предложение держать в руке готовую к запеканию индейку вместо благовоний.

Лизандер даже временно простил Раннальдини, когда тот на роль Третьего Царя выбрал Мериголд, также из-за ее длинных ног, а потом, поскольку она слишком нервничала, разрешил Артуру играть роль ее лошади.

Гай, обладавший сильным басом и не раз певший в церковных хорах, получил роль Святого Иосифа, что дало ему законное право не брить бороду, а значит, и не пользоваться лезвиями, пластик от которых разлагался еще дольше, чем пеленки.

По настоянию Гермионы роль Иосифа была переписана с учетом «его глубокой любви к юной женушке» и теперь включала несколько продолжительных объятий под белой омелой, ну а Гаю не приходилось особо репетировать, чтобы профессионально принимать дары по поводу рождения.

– Почему бы тогда еще и не поставить в натуре процесс траханья? – ворчала Джорджия, которой надоело переделывать сценарий и которая играла старшего пастуха. – Уж если, как утверждала Гермиона после церковного праздника, Гай совершенно не в ее вкусе, тогда она чрезвычайно хорошо скрывает свое предубеждение против него.

Ларри, которому досталась ключевая роль хозяина постоялого двора, репетировал мало, ссылаясь на занятость на работе, что на самом деле объяснялось усиливающимися конвульсиями Мериголд.

Роль, предложенная священнику, довела Мередита до еще большей истерики.

– Вы на самом деле полагаете, что этот толстяк сыграет Гавриила? Да отдайте эту роль Лизандеру. Ведь у него же лицо ангела.

– У Лизандера нет слуха, и актер из него никакой, – добродушно сказала Джорджия.

– Ну тогда он мог бы сыграть одного из твоих пастухов, – предложила Гермиона подчеркнуто. – Ведь вы с ним такие друзья.

– Больше нет, – отрезал Лизандер, пристально глядя на Джорджию.

На самом деле Лизандер чувствовал себя так, словно его жизнь была вся перевернута, как вспаханное поле. После всего того, что Джорджия наговорила о его матери, он не мог с ней находиться в одной комнате, но ему отчаянно хотелось, чтобы Руперт оценил Артура, к тому же должен был кто-нибудь защищать Китти.

Как и предсказывала Китти, налетевший вечером Раннальдини полностью переписал сценарий, переаранжировал музыку и, лишь бросив взгляд на меховых вола и осла, чьи передние ноги были наскоро сделаны из мягкой обувной кожи, заменил их настоящими животными для придания реалистичности представлению. К следующему дню уже и овец заменили настоящими. Мегги, Джек и Динсдейл были призваны как пастушьи собаки, и даже Таблетку отрядили охранять постоялый двор. Благодаря стараниям Рэчел в загоне бродили цыплята и грозные индюки.

– Не поставить ли нам заодно спектакль о святом Франциске Ассизском? – ворчал Мередит, вляпываясь в коровью лепешку.

Освобожденный от роли осла, Лизандер на первых репетициях переворачивал страницы партитуры для Рэчел, игравшей на рояле. Но он был настолько поглощен Китти, одетой в серо-зеленое, купленное им платье, что совершенно не обращал внимания на кивки Рэчел после окончания страницы, за что и был отправлен передвигать декорации.