— Я еще здесь, в комнате, — буркнула она. — Нет необходимости кричать.

— Я не кричал.

— Ладно, не начинай.

Я постарался овладеть собой.

— Я находился в довольно любопытной ситуации, — сказал я.

— Могу понять, — сказала она. — Подтвержденное свидетельствами изнасилование…

— Опять ты!

— Не кричи!

— Господи, если бы мне пришлось снова…

— Что бы было?

— Ничего, дорогая.

Она закончила маникюр, убрала свои штучки и встала. Она проделала обычный женский ритуал, который всегда сопровождает их приготовления к тому, чтобы своим появлением осчастливить окружающий мир. Огладила платье, проводя руками по своим приятной формы бедрам. Взбила волосы. Наклонившись, поочередно подняла ноги и разгладила чулки от лодыжек вверх; у нее были чудесные тонкие лодыжки. Наблюдая за ней, я начал испытывать знакомое приятно щекочущее ощущение.

— Ну что же, — сказал я. — Думаю, мы можем спокойно отправляться домой. Дело закончено.

Она взяла сумочку и пошла к двери.

— Приятного путешествия.

Она вышла. Я начал вставать с кровати, когда она снова вошла. Сумочка была открыта.

— Я почти забыла, — сказала она, — зачем приехала.

Она вынула руку из сумки и что-то бросила мне.

Это были деньги. Пять хрустящих новых стодолларовых банкнот.

— Это послала блондинка, — сказала она. — Она освобождает тебя от дальнейшей ответственности.

Она снова вышла, а я уставился на деньги, валявшиеся на постели. Затем я собрал их и положил на тумбочку. Дверь отворилась, и опять появилась Дженни.

— Что ты имел в виду, сказав, что дело закончено? — спросила она.

— Бонни Данди, — сказал я. — Дело было в ней. Я пытался удержать ее здесь, пока не смогу найти способ отправить домой…

Дженни открыла рот.

— Бонни Данди! Ты хочешь сказать, что это ее имя?

— Да. Понимаешь, она…

Дженни захохотала.

— Бонни Данди? — повторила она, заходясь от смеха. — О нет!

Она хохотала на пределе своих великолепных легких. Она снова вышла за дверь, и я слышал, как она смеялась, не переставая, пока спускалась вниз. Больше она не возвращалась.

Я принял душ, оделся и пропустил пару стаканчиков. Побродил по комнате, решая, ехать мне домой или несколько дней поболтаться в Тихуане и потратить деньги Кэрол, выжидая, пока Дженни не придет в себя. Положил деньги в карман шортов, налил себе еще и сел со стаканом на кровать.

Я тоскливо глядел в окно на блеклую утром в понедельник улицу, и внезапно у меня появилось ощущение, что я опять переживаю уже пережитое; словно время сбилось назад, как игла на заезженной пластинке. Все было четким, ясным и узнаваемым, как мое лицо в зеркале. Я смотрел на «Бомба Клаб» на противоположной стороне улицы, а перед ним был припаркован небесно-голубой «ягуар».

Я помигал, потряс головой, выпил и взглянул снова. Он был там. Он не только был похож по цвету, дизайну и типу на тот небесно-голубой «ягуар», который Панчо сбросил на скалы, — у него был тот же номерной знак.

Или это был тот «ягуар», который сбросили? Я ведь не видел, как он падал. А после, полуслепой, в наступавшей темноте я видел машину, разбившуюся на камнях. Но какую машину?

Это должен быть тот «ягуар». Я был слишком близко за ними, чтобы позволить им уйти в сторону незаметно. Это определенно был «ягуар», за которым я позавчера следовал от Лос-Анджелеса до Тихуаны.