На самом деле Милли немного лукави­ла, не все было так, как она говорила.

Тетушка Берта и впрямь до страсти любила розыгрыши, но ей и в голову не пришло бы устраивать спектакль с Бэтмэном и Джонни, если бы не подсказка Милли.

Когда Милли собралась уезжать домой, тетушка спросила:

— Где же твой кавалер?

— Ах, этот Джонни?! — воскликнула Милли. — Откуда я знаю! Может, уже дома.

— Вы рассорились? — спросила те­тушка.

— Да ничего мы не ссорились! Просто он мне надоел, — ответила девочка.

— Тебе, я погляжу, все быстро надоеда­ет. Если он придет, что ему сказать?

— Скажи, что ты меня не видела.

— Так и сказать?

— Да, так и скажи. Если захочется по­шалить, можешь попугать его.

Когда тетушка проводила Милли, то сказала мужу:

— У этой девочки жестокое сердце.

Муж на это ответил:

— Вся в свою тетушку.

На что тетушка сказала:

— А что вас жалеть, мужчин? Разве вы нас жалеете?

Едва ли было правдой то, что у Милли жестокое сердце. Она же любила родите­лей, особенно папу. Но мальчишки совер­шенно пока не занимали ее.

Милли не понимала, почему мальчишки обращают на нее так много внимания. То есть, она понимала, что красива, но чего эти мальчишки ходили за ней, если ей бы­ло неинтересно с ними? То ли дело с по­дружками!

Она только терпела Джонни, и то пото­му, что знала его с детства. Родители бы­ли дружны, их связывали какие-то взрос­лые дела. А поскольку эти дела занимали у них много времени, то они были рады, что дети заняты друг другом и не мешают.

Милли всегда командовала Джонни, а он с удовольствием подчинялся. Еще ма­ленькая, она любила превращать его в ло­шадку, и он часами мог покорно возить ее на спине. Потом они подросли, Джонни стукнуло уже десять, а ей — девять, и ез­дить на нем уже стало неловко. Он отно­сился к ней по-прежнему, и ей стало ино­гда надоедать его общество.

Особенно докучали Милли фантазии, которые не имели границ. Джонни часа­ми мог сочинять и рассказывать разные истории. Получалось интересно, однако спустя некоторое время надоедало его слушать.

Когда на плоту Джонни увлекся и стал говорить о путешествии через океан и об урагане, Милли подумала, как хорошо бы­ло бы, если бы этот болтливый Джонни и в самом деле оказался на плотике среди волн.

Выйдя на берег, Милли не удивилась то­му, что плотика с Джонни уже не было. «Так тебе и надо!» — подумала она легко­мысленно, радуясь тому, что может по­быть одна.

Девочка даже не подумала, что Джонни может погибнуть. Она, вообще, отлича­лась легкомыслием, никогда ни о чем глу­боко не задумывалась и не заглядывала далеко вперед. Ей было приятно жить без забот, без огорчений. О неприятном она старалась даже не думать. В поезде она уже забыла о Джонни.

Увидев его на стадионе, Милли вспомни­ла о приключении на берегу океана и дей­ствительно обрадовалась. Хорошо, что ни­чего плохого не случилось! Но он занудно стал выяснять, что да как, и ей снова ста­ло скучно с ним.

— Ты знаешь, Джонни, — сказала она. — Я с удовольствием посидела бы еще с то­бой, но мне надо бежать на занятия.

ДжЬнни кивнул головой, занятый свои­ми мыслями. Она ушла, а он все сидел в задумчивости и не сразу заметил, что Милли уже нет рядом.

— Надо найти волшебника, — поду­мал он.

Ужб сказав это, он обнаружил, что Мил­ли ушла.

В этот день Джонни так и не попал в школу. Как он мог думать об уроках, ког­да с ним происходили такие загадочные вещи? Это же надо такому быть! Только подумал о чем-то, как тут же все происхо­дит в действительности.