Вскоре после того, как они подписали контракт и перекинулись парочкой слов с клоуном Бим-Бомом, за ними явилась гиена. Клыкастая тварь проводила черепашек-ниндзя вниз, на вторую палубу и показала комнату, в которой они отныне будут жить.

В этом помещении с тёмно-коричневыми стенами не было ничего, кроме раскладных кроватей. Черепашки решили поутру, на свежую голову, обсудить план дальнейших действий. Они улеглись на кроватях и крепко заснули.

Всю ночь по коридору второй палубы расхаживал Шредер. Он совершенно не доверял черепашкам. Для этого у него имелись веские основания!.. Галактический злодей надеялся, что черепашки-ниндзя попытаются покинуть свою рубку без разрешения, чтобы осмотреть корабль. Тогда Шредер мог бы уличить их в нарушении правил и удовлетворить, наконец, давнюю жажду мести!

Но черепашки-ниндзя и на этот раз оставили с носом галактического злодея. Они так умаялись за день, что и не помышляли о каких-либо действиях. Шредер почти до самого утра прошлялся напрасно по второй палубе. Наконец, когда сдерживать зевоту стало не в мочь, он отправился спать в свои апартаменты.

Было шесть часов утра. Ровно через час черепашки-ниндзя проснулись.

— Итак, парни, у кого есть какие-нибудь соображения? — подал первым голос Рафаэль. — Я бы с удовольствием их выслушал.

— Соображение пока единственное — найти Солли и потолковать с ней по душам, — сказал Микеланджело, спуская лапы на пол с кровати.

— Сдалась тебе эта гимнастка! — удивился Донателло. — Ты можешь толком объяснить, что ты в ней нашёл? Она ведь даже не черепашка.

— Любовь по своей сути необъяснима, — философски заметил Микеланджело. — Нельзя объяснить логически, почему тебе нравится одна мелодия и не нравится другая. Надо следовать зову своего сердца.

Оно никогда не обманет.

— Зов твоего сердца затащил нас в компанию, от которой всякий нормальный человек держался бы подальше, — осудительно покачал головой Рафаэль.

— Но ведь мы не люди, а мутанты! — вступил в перепалку Микеланджело.

— Не горячитесь, парни, — остудил пыл спорщиков Леонардо. — Тебе, Рафаэль, не следует никогда сожалеть о сделанном. То, что ушло, уже не вернёшь. А тебе, Микеланджело, следовало бы призадуматься о перспективе.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Микеланджело.

— Ты подумал о том, какие последствия может иметь любовь рептилии-мутанта к девушке с голубиными крыльями?

— Как ты меркантилен, приятель! — воскликнул Микеланджело. — Любовь — это необыкновенное чувство. Когда я думаю о Солли, у меня точно крылья вырастают за спиной. Мне кажется, я могу так же беззаботно парить рядом с ней под куполом цирка. Меня приводит в отчаяние одна только мысль, что я могу её больше не увидеть. Тогда вся жизнь теряет смысл. Я не представляю, как бы смог жить, если бы не встретил её.

— Но что будет, если твоя любовь окажется безответной? — обеспокоенно спросил Леонардо. — Ведь ты не можешь не понимать, что ты ей совсем не пара…

— Моя любовь не требует взаимности, — пылко произнёс Микеланджело. — Мне достаточно того, что я сам люблю.

Достаточно знать, что она счастлива…

— Относительно её счастья у меня большие сомнения, — заявил Донателло, с кряхтением разгибая спину.

— Я хочу просто увидеть её, побеседовать с ней, может быть, подарить букет цветов, — мечтал вслух Микеланджело.

— Насчёт цветов — это неплохая мысль, — похвалил Леонардо. — По-моему, на этом корабле имеется парник.