– Повезло вам, – объявил врач, через руки которого за эту ночь успело пройти много менее удачливых раненых. – Артерия не задета, иначе бы истекли кровью в считанные минуты.

Он был в двойных доспехах… а шпага Танисы, прежде чем нанести эту рану, пропахала борозду через всю его грудь.

Но все это пустяки по сравнению с провалом, который они потерпели ночью. Полковник Латвок, генерал Рейнер и другие верховные офицеры Рекефа, прочтя его не написанный пока рапорт, решат, насколько сильно пострадала Империя по вине Тальрика.

Осоиды уже сворачивали свой геллеронский лагерь. Делегация Совета Магнатов очень желала знать, не Империя ли взорвала «Гордость», и затуманить им мозги было не так легко. Заявление, что осоиды как раз пытались ее спасти, вызвало новый ряд неудобных вопросов. Все это могло стоить Тальрику карьеры и даже жизни.

Его звезда закатилась, но Империя по прежнему сияла, как солнце… и Тальрик, как ни странно, находил в этом утешение. Он всего лишь маленький винтик большой машины; винтики ломаются, но машина работает вечно. Штурм Тарка на юге вот вот начнется, если уже не начался. Тарк, как все муравинские города до него, падет в жестоком кровавом бою; он будет стоять до последнего, но в конце концов уступит врагу, превосходящему его числом, мобильностью, широтой мысли и беспощадностью.

Что до Геллерона… Тальрик со своей тысячей солдат вернется домой, но на его место придет другой, с пятью тысячами, а то и с пятьюдесятью. Геллеронские жуканы тешатся мыслью, что все имперское войско собралось у стен Тарка – но там стоит одна только Четвертая армия при поддержке вспомогательных батальонов и инженерного корпуса. Геллерону предстоит убедиться в том, что таких армий у Империи много.

Пока хирург собирал свои инструменты, Тальрик, совершенно не чувствуя страха, составлял в уме рапорт.

* * *

Через два дня Стенвольд собрал всех, кто мог тронуться в путь – в том числе Чи, Танису и Тизамона. Мантид, правда, еще не совсем поправился и ходил обнаженный до пояса, накинув дублет на плечи.

– Все только начинается, – сказал Стенвольд. – Мы с вами одержали маленькую победу над сильным врагом. Не ради Геллерона, не ради Коллегиума, не ради мести, справедливости и прочих возвышенных глупостей. Мы сделали это ради Нижних Земель, дав им время приготовиться к обороне. Но Империя, как вам известно, штурмует Тарк и к нам на запад тоже пошлет войска, можете быть уверены. Мы должны их опередить. «Единство или рабство» – вот наши ключевые слова, тем более что это чистая правда. Они как нельзя более верно рисуют будущее Нижних Земель. Единство, даже если мы добьемся его, не продержится долго, но рабское ярмо может отяготить нас на вечные времена.

Я отправляюсь в Коллегиум, где у нас больше всего шансов достигнуть желаемого. Коллегиум уже заключил договор с муравинами Сарна и может расширить этот союз. Падение Тарка – боюсь, оно неизбежно – огненными буквами возвестит, что Империю нужно остановить, но у осоидов есть агенты повсюду: в Коллегиуме, Сарне и Мерро. «Империя воюет не с вами, а с вашим врагом», – будут твердить они, заглатывая Нижние Земли кусок за куском.

Наше оружие – не меч, а слово. Слово, убеждающее других обнажить мечи, чтобы те засверкали на солнце.

Я уже послал гонцов в Коллегиум, в Сарн и даже в Арахнию, извечного противника объединения Нижних Земель. Нет того, от кого я сейчас не принял бы помощь. Я готов отправить письма в подземные чертоги мифических центипедов и в мифические же племена москитонов – и отправлю, если дела будут совсем уж плохи.

Стенвольд обвел взглядом своих слушателей, израненных и побитых. Племянница; приемная дочь вместе с родным отцом; верный, несокрушимый Скуто; Балкус, муравинский наемник, служащий им бескорыстно; загадочный Ахей, примкнувший к своим заклятым врагам; мушидка Сперра – она еще не встает, но так хотела послушать, что ее сюда принесли.